Александр Харыбин - Икарус

Мой собеседник, уже было, привстав, вновь опустился на скамью. Помолчал немного, видимо, обдумывая мой вопрос, затем заговорил:

– Орсолини – тут он бросил на меня странный взгляд, значение которого можно было бы расценить, как смесь уважения и, одновременно, насмешки – Я смотрю, вы прочли достаточно много про Старое Время. Но недостаточно для того, чтобы постичь главное. Даже в библиотеке самого герцога Бонелли вы не найдёте нужных книг, так как в своё время братья неплохо порезвились. Большая часть из того, что Святая Инквизиция считала вредным, было уничтожено. А то, что осталось, находится в библиотеке Ватикана. К сожалению, боюсь, что вам туда попасть не удастся.

– А у вас есть туда доступ?

– Да, есть в некоторые отделы. Поэтому постараюсь по возможности посвящать вас в то, что мне удалось там узнать.

– А теперь вернёмся к ответу на ваш вопрос – произнёс он после некоторой паузы – То, что ядерная энергетика в Старое Время основывалась, фактически, только на одной технологии, в этом вы правы. Однако в то же самое время разрабатывались ещё несколько направлений. Некоторые были разновидностью стандартного принципа. Но была ещё одна, кардинально отличная от остальных. Если все опирались на деление тяжёлых ядер, то та, другая базировалась на синтезе лёгких. Она обещала дать энергии с каждого килограмма топлива на порядок больше, чем те, которые основаны на делении. Древние учёные больше семидесяти лет пытались воплотить этот принцип, но так ничего не добились.

О том, что сейчас говорил доктор, я имел некоторое представление. Он явно подводил к тому, что вампиры из Империи Тьмы добились успешной реализации принципа синтеза лёгких ядер. Чего лучшие умы Старого Времени сделать так и не смогли, несмотря на всю мощь их науки. И здесь мне виделось явное противоречие. Вьеццоли утверждал, будто не верит в то, что учёные из Империи Тьмы могли повторить уже работавшие в своё время технологии. И в то же время, хочет сказать, что они сумели сделать то, на что была безуспешно потрачена почти сотня лет при несравнимо более высоком уровне развития. Я прямо обратил на это внимание моего собеседника, хотя и ожидал, что это вызовет раздражение. Тот, напротив, улыбнулся.

– Браво, Орсолини. Ваш уровень оказался даже выше, чем я ожидал. Но ваш вывод поспешен, и вот почему. Перелопатив в библиотеке Ватикана гору литературы, в период, начиная лет за шестьдесят до Апокалипсиса и до самого его момента, я обнаружил одну весьма любопытную вещь. Периодически появлялись публикации, где утверждалось, будто при определённых условиях некоторые материалы, насыщенные тяжёлым водородом, показывают признаки наличия реакций ядерного синтеза. Причём, для этого не требовались сверхвысокие температуры. Авторы пытались дать свои объяснения наблюдаемым эффектам, но, честно говоря, звучало всё это не слишком убедительно. И вот лет за тридцать-сорок до Апокалипсиса в одном из самых престижных научных журналов вдруг появляется статья, которая тут же вызывает настоящий фурор в мире науки. Авторы той публикации, один из которых уже имел к тому времени громкое имя в учёных кругах, утверждали, что в их экспериментах при комнатной температуре уверенно наблюдались признаки реакций синтеза ядер гелия из ядер тяжёлого водорода.

Я, разинув рот, слушал доктора. Сейчас он говорил о вещах, про которые мне никогда не приходилось читать. Меж тем, мой собеседник продолжал свой рассказ.

– Первый год после этой статьи проводились международные конференции с триумфальными выступлениями авторов. Публикации появлялись и в главных газетах и журналах многих стран мира. Всем казалось, что наступила новая эра в энергетике. Авторов открытия чествовали, как героев.

Тут Вьеццоли замолчал, будто задумавшись о чём-то.

– А дальше, дальше-то что? – не выдержал я возникшей паузы.

– А дальше – продолжил доктор – В течение следующих нескольких лет десятки исследователей со всего света пытались повторить эти эксперименты. Никто не получил ничего похожего на результаты авторов. Всем стало ясно, что открытия не состоялось. Споры были только о том, сознательно ли авторы пошли на обман, или добросовестно заблуждались. Тот из авторов, который считался маститым учёным, потерял работу и репутацию. Фактически, как учёный он умер. С этого момента и до самого Апокалипсиса я не нашёл ни одной публикации, где бы упоминались ядерные эффекты при обычных условиях.

Мой собеседник на этот раз замолчал надолго. Наверное, сейчас на моём лице было написано разочарование. Такое многообещающее начало и вдруг – как отрезвляющий ледяной душ. Но зачем он это всё мне говорил? Ведь его слова лишь подтвердили моё утверждение. Видимо, это моё разочарование не укрылось от доктора. Он едва заметно улыбнулся и продолжил рассказ.