Когда же у Верочки – «богини-Матери» возникли сомнения относительно блага тотальной зависимости человечества от её детища, существа неограниченных телепатических возможностей и внушения, она уже не в состоянии была что-либо изменить.
В результате планетарного потопа, следствия смещения земной оси, изменения всё же происходят. Возникла новая география и новая островная цивилизация. В ней, спустя столетия после сотворения Верочкой Гидры, разворачивается захватывающее действие.
Цивилизация новая, но стержень её неизменно старый – война. Даже книги да чудом сохранившиеся издания той старой электронно-нефтяной цивилизации, с уже едва заметным гуманитарным мерцанием, даже они служат войне. В книгах прошлого новые изобретатели отыскивают секреты пороха и подводной лодки.
Город воюет с Югом. Государство, общество, семьи – всё содержится войной и всё содержит войну. Солдаты, а это в сущности дети, обречены воевать сами с собой. Прибыв на линию фронта, они вдруг узнают, что они – гладиаторы, а их десятники не командиры им, а надсмотрщики. Гидра так отбирает лучших, а Город извлекает финансовую выгоду, получает от неё золото. Золото за детей, обречённых на «героическую смерть» во славу Города.
Есть в романе герой по имени Пёс, описывающий историю зарождения и жизни Гидры и попутно повествующий о собственной судьбе эмигранта. В «прошлой жизни» Пёс – выдающийся врач-невропатолог в Москве, обожаемый пациентами-детьми, востребованный, с хорошей зарплатой. Словно под воздействием некоей «гидры нейро-лингвистического программирования» он оказывается в «Ковчеге», якобы призванном спасти избранных от прогнозируемого потопа (что-то тысячу человек?), и отправляется в Израиль. Здесь в «новой жизни» он работает сиделкой, меняет памперсы дедушке-паркинсоннику. Непривычно. Но не только это представляется странным для «русскоязычного мозга» героя на исторической родине.
«Запела где-то депрессивным окуджавским голосом заикающаяся пластинка про „До свидания, мальчики! Мальчики, постарайтесь вернуться назад“ и пригрезился вдруг Псу в колонне уходящих на войну пацанов его собственного Малыша крутой затылок и его Малыша широкие борцовские плечи.
(…) Космический холод мгновенно пронзил подсознание и опустил Пса на землю.
Он всегда был чувствителен к теме детей, он всегда был чувствителен к теме войны. И он никогда не боялся за себя, он всегда боялся за всех.
И тогда он понял, почему он обижен на Израиль. Потому что Израиль воюет руками своих детей.
А дети не должны умирать раньше отцов».
Так герой думал уже в «следующей жизни», находясь в Канаде.
Виталий Домбровский обрывает роман в момент, когда повествование начинает принимать законченную форму, когда выявляются смыслы, когда вопросы в силу художественной логики повествования уже готовы превратиться в ответы. Автор даёт понять, что произведение должно строиться как ясная система значений, но само значение может быть уклончивым. Сюжетные переплетения свиваются в намечающийся узор, определить законченную форму которого – дело читателя.
Если коснуться системы значений – архетипов, то образ Гидры вызывает в памяти «Левиафана», сочинение о государстве Томаса Гоббса, философа XVII века. Левиафан – имя библейского чудовища, природной силы, принижающей человека. Философ использует его для описания могущественного государства – «смертного Бога». Находясь в состоянии «войны всех против всех», люди решают поступиться частью своей свободы для того чтобы выжить. Этой свободой они наделяют Государство в надежде, что их естественное состояние, в котором отношения «человек человеку волк» сменится на «человек человеку друг».
Данный архетип у Виталия Домбровского получает творческое развитие за счёт привнесения личностного мотива в образ Гидры. Обязанность быть художественно достоверным принуждает писателя пристально всмотреться в демоническое существо. В мифологическом видении демоны – это антибожественные существа. Они представляют не только отрицание божественного, но и сами, пусть искажённым образом, соучаствуют в силе и святости божественного. Не совсем, правда, по Гёте («Я часть той силы, что вечно хочет зла и вечно совершает благо»), но и недалеко от того. Соучастие Гидры в силе и святости божественного явлено в противостоянии людям. Так она заставляет их быть мужественными в борьбе с ней. А вопрос мужества, как было сказано, это вопрос о Боге, да и собственно о жизни.
Читать дальше