Юрий Нестеренко - Вторжение (сборник)

– Давай.

– Думаешь, я ее с собой таскаю? Найти надо… Если хочешь, можем завтра пересечься.

Мы договорились о встрече. Если бы я действительно писал фантастический рассказ, то, наверное, сообщил бы, что кассета исчезла таинственным образом, что за несколько секунд до встречи моего знакомого сбила машина у меня на глазах и т. д. и т. п. Но я описываю все так, как было на самом деле: я подъехал к нему в «МК» и получил кассету, восемь лет провалявшуюся у него в столе. Это была обычная советская кассета МК-60, выпущенная, судя по этикетке, в июле 1990 года. Сорок минут спустя я был уже дома и вставлял ее в магнитофон.

Вот что я услышал.

«Фамилия, имя, отчество?»

«Зелинцев Евгений Витальевич».

«Год и место рождения?»

«1947, Москва».

«Национальность?»

«Русский».

«Партийная принадлежность?»

«Член КПСС с 1976 года», – в голосе отвечавшего слышалась усмешка.

«Место работы?»

«Управление «Ч» КГБ СССР».

Последовала короткая пауза – должно быть, следователь, сам явно не комитетчик, пытался вспомнить, что это за управление, или даже заглядывал в бумаги.

«В структуре КГБ нет управления «Ч», – сказал он наконец.

«Это неофициальное название. Официально это называлось – отдел анализа мифологии и фольклора. Формально отдел входил в состав управления «Т» – научно-технической разведки».

«Какую должность вы занимали?»

«С ноября прошлого года – заместитель начальника отдела».

«Итак, Евгений Витальевич, – следователь покончил с формальной частью, и тон его изменился на несколько более задушевный, – вы добровольно изъявили желание рассказать о вашей роли в подготовке антиконституционного переворота. Какую же роль вы сыграли?»

«Я был его вдохновителем».

«Поясните подробнее».

«Двадцатого июля сего года мною была подана аналитическая записка на имя Председателя КГБ Крючкова. В этой записке мною обосновывалась необходимость переворота и гарантировался его успех».

«Почему вы подали записку через голову непосредственного начальства?»

«Я имел на это полномочия».

«Вы употребили термин «переворот». Вы уже тогда отдавали себе отчет в незаконности предлагаемых мер?»

«Это не имело значения».

«Вы не ответили на вопрос».

«Да, отдавал».

«Какие цели вы преследовали?»

«Сохранение Советского Союза, восстановление железного занавеса и возобновление холодной войны».

Снова короткая пауза – видимо, следователь не ожидал столь прямого признания.

«Именно эти цели были изложены вами в аналитической записке?»

«Только первая. Второе и третье подавалось как необходимые меры. Впрочем, я не заострял на них внимание, полагая, что их необходимость очевидна при силовом варианте сохранения Союза».

«Таким образом, вы утверждаете, что основная идея путча принадлежит вам, а члены ГКЧП были лишь исполнителями ваших планов?» – голос следователя звучал профессионально ровно, но, думаю, в этот момент он всерьез усомнился в психическом здоровье допрашиваемого.

«Не совсем так. Доподлинно мне об этом неизвестно, но наверняка и Крючков, и другие давно уже рассматривали вариант силового смещения Горбачева и возврата к жесткому курсу. Я лишь подтолкнул их, пообещав успех».

«Какие у вас были основания для таких обещаний?»

«По большому счету, это была моя авантюра. Нужно было любой ценой предотвратить распад Союза, и я переборщил с гарантиями, опасаясь, что в противном случае они так и не решатся выступить. Боюсь, что это сыграло обратную роль – способствовало провалу. Полная бездарность действий ГКЧП объясняется не в последнюю очередь их верой в гарантии. Они были убеждены, что все пойдет по сценарию, и когда оказалось, что это не так, попросту впали в панику».

«А как вы вообще обосновывали подобные гарантии? Неужели ссылками на мифы и фольклор?» – следователь, кажется, впервые позволил себе иронию.

«Вам, очевидно, неизвестно, чем на самом деле занималось управление «Ч», – холодно осадил его Зелинцев.

«Так чем же оно занималось?»

«Особый отдел анализа мифологии и фольклора, – начал Зелинцев скучным голосом лектора, – был создан в 1957 году с целью изучения и использования в интересах государственной безопасности явлений, которые теперь принято называть паранормальными. Формального статуса управления никогда не имел, но по степени самостоятельности и полномочий его руководителей фактически являлся таковым. Считается, что полуофициальное название управление «Ч» получило по фамилии полковника Чебыкина, который пробил саму идею создания отдела и был его первым начальником. Однако «Ч» довольно часто расшифровывают как «чудеса» или «чертовщина».