Андрей Петин - Миры во вселенной. Вопросы без ответов, или Трагедия века

– Я знаю, спасибо вам светозары! Я теперь всё знаю! Я поведаю об этом миру! Господи, я же ждал этого 1000 лет! – Тотчас он посмотрел на мониторы, и ему на мгновение показалось что существа теперь взирали на него с какой-то жалостью и сочувствием, а в следующий миг ореол окружающей его мистики растаял как дым. Стал бледнеть ультрафиолет, пока не исчез окончательно, растворилась картинка с мониторов, они погасли (словно светозары уходя погасили их) и остались функционировать только звуковой осциллограф (не показывающий теперь ничего) и аппаратура для наблюдения за микролептонными полями по прежнему помигивала ему своими красно-зелёными лампочками-глазками, издавая тихие звуки. Всё исчезло (словно ничего и не было, а ему всё это приснилось, или померещилось из-за разыгравшегося воображения). Всё исчезло, только в голове по прежнему стоял какой-то непонятный шум, похожий на шум того ветра из другого мира. «А может и нет никаких светозаров и расы фантомов, – мелькнула упрямая, писсимистичная мысль в голове Ллойда, но он тут же без колебаний отмёл её? – Это было, – уверенно произнёс он вслух. – Я видел это своими глазами и я ощутил на себе последствия того инцидента. – Почему-то слово эксперимент не пришло в его голову сейчас. – Это было, – повторил Ллойд, – и я расскажу об этом людям. – Он не всё успел спросить у светозаров, но ведь главное он теперь знает всё про тот эксперимент…

Неожиданно в его голове, как отголосок из другого мира что то пронеслось подобно молнии, и только когда Ллойд сосредоточился и смог разобрать эту фразу, он понял, что это препупреждение:

– Не стоит этого делать, – эхом пролетело в его голове затихая.

– А если всё же рассказать об этом… рассказать журналистам, меня покажут по телевизору в соответствующей передаче и тогда меня может ожидать слава, – наивно произнёс Ллойд вслух целую тираду. – Чем чёрт не шутит.

– Не надо, – повторилось в его голове, и больше этот голос его не предупреждал…

– Скажи Андрей, – осторожно начал Дмитрий, – о чём ты сейчас подумал, говоря свою последнюю фразу?

– О том же, о чём и ты.

– А поконкретнее?

– В таком случае я могу задать встречный вопрос Дима. Что подумал ты в тот момент, когда сказал о понимании ситуации с профессором и чем она чревата, помимо моего увольнения?

– Ты просто цепляешься к словам.

– А ты просто не хочешь сказать мне о чём подумал тогда, – и они оба не в силах сдержаться невольно рассмеялись. – Я знаю, – наконец перестав смеяться продолжил шутить Андрей. – Ты подумал что если скажешь мне о чём подумал, кто-то в свою очередь может неправильно об этом подумать, и тогда Дима некто «шустрый» надумает увековечить нас философской надписью: они слишком много знали!

Тем не менее его шутка (хотя прозвучала она как злорадный сарказм, дескать раз что-то скрываешь, дак и получай холодный юмор в отместку) не возымела должного эффекта и Дмитрий смотря в рюмку какое-то время (словно ждал, что она наполнится вдруг сама собой) наконец не выдержал и сорвался:

– Что за охинею ты несёшь?

– Поднимаю тебе настроение, впрочем… – он на секунду остановился и продолжил: – впрочем, как я понял ты не любишь шутки, ну это дело хозяйское…

Дмитрий по прежнему недовольно смотрел в рюмку, будто она была в чём то виновата.

– Послушай Дима…

Дмитрий поднял голову, посмотрев на коллегу и Андрея сбила с мысли эта его внезапная заинтересованность.

– Ах да, – тут же вспомнив продолжил он под неусыпным взором старшего врача. – Я хотел сказать, что ты напрасно так драматизируешь эту ситуацию с профессором. – И он тут же поднял руки, опережая открывшего было рот Дмитрия: – Знаю, ты скажешь что я сначала не проявлял к этому интереса, по крайней мере большого, да ты же мне и сам недавно об этом говорил, но теперь, теперь, после беседы с профессором, я …я заинтересовался этим. Непонимаю Дима, почему ты считаешь его слова пустыми бреднями выжившего из ума учёного? Почему?

– Всё сказал Андрей? – доля недовольства мелькнула в словах Дмитрия. – …А теперь позволь скажу я: во первых, бред, или истину он говорит-неважно, потому-что во вторых… Андрей, не говори больше про тот проклятый эксперимент, или… – он резко остановился, едва не сказав что-то неприятное после слова или.

– Или что??? – насторожился Андрей.

Дмитрий напряжённо помолчал пару секунд, и наконец ответил:

– Или я свихнусь, понятно?

– Ни совсем Дима. Чего ты так боишься? – И тут же он ответил за коллегу: – Ах да, я забыл, ты же всё боишься чтоб об этом дерьме не пронюхали ненароком спецслужбы, так? – он на короткое время слегка повысил интонацию. – Только ты не учёл одного Дима, – здесь он продолжил более спокойно: – ты не учёл того факта, что мы с тобой два лоха-хочешь обижайся, хочешь-нет, никому не нужны кроме близких и друзей. Как говорится что с нас взять кроме анализов? Благо что мы не Галушко, не Багнюки и не Маневичи. Что съел? – он чмокнул губами, и уже налив себе очередную n-ю рюмку из второй бутылки на столе собрался было её осушить (он даже поднёс её ко рту), как Дмитрий неожиданно перехватил его руку так, что часть содержимого рюмки пролилась на стол: