Андрей Петин - Миры во вселенной. Вопросы без ответов, или Трагедия века

– То есть? – изумился собеседник.

– Я думаю, что нам не стоит ввязываться в это дело с учёным, потому что… ты же мне сам говорил, что в том эксперименте была замешана американская сторона. Понимаешь меня? И потом, – абсолютно спокойно продолжил Дмитрий Сергеевич, не дав Андрею ответить: – нам уже давно следовало бы обращаться друг к другу на ты. В конце концов мы оба врачи одной квалификации.

– Ты прав коллега, – наконец Андрей позволил себе улыбку. Он мог себе её позволить сейчас, поскольку трипанацию делать не пришлось и учёный уже вовсю разговаривал с врачами. Он быстро пошёл на поправку, нисмотря на то, что у него были существенные повреждения височной части. Как ни парадоксально, но факт был налицо. – Ты прав, – повторил Андрей, и продолжил меняя тему: – что там показала компьютерная томография?

– А ничего особенного.

– Но…?

– Зато эхокардиограмма показала нам кое что интересное.

– Что именно? – В глазах Андрея мелькнуло любопытство.

– Пойдём покажу, – и Дмитрий Сергеевич направился в свой кабинет. Андрей пошёл за ним, а когда они зашли (Андрей зашёл последним), тот попросил его закрыть за собой дверь и молодой врач закрыл, а Дмитрий Сергеевич достав из какой-то стопки на столе заключение, одел очки и принялся зачитывать: – Вот смотри, Жуковский Сергей Павлович, 59-го года рождения. Проживает…

– Это не важно, – неожиданно прервал его Андрей и Дмитрий Сергеевич посмотрел на него, словно говоря: «Имей уважение к собеседнику», а затем снова продолжил читать, однако теперь самое главное (повидимому всё же приняв во внимание слова коллеги):

– Здесь визуализируются явные отклонения от нормы. Вот например: фракция выброса и фракция укорочения левого желудочка повышены. Сам левый желудочек и левое предсердие слегка увеличены. – Далее он продолжил как бы сам себе: – митральный клапан не изменён, масса миокарда вроде в норме, хотя нет, слегка превышает её, движение створок разнонаправленное, корень аорты и аортальный клапан не изменён, зоны гипокинеза не обнаружены. А вот! – воскликнул он. – Наблюдаются септальные дефекты и изменения в листках перикарда. Допплерометрия показывает наличие патологических потоков. – Неожиданно он слегка стукнул правой рукой по листку с заключением. – Полости сердца увеличены, но опять же толщина и экскурсия стенок в норме, а ультразвуковая картина показывает патологические изменения в области всего сердца. – Он положил листок с заключением на стол, и сняв очки внимательно посмотрел на коллегу. – Ну и что ты думаешь о таком, прямо скажем невесёлом диагнозе Андрей?

Тот пожал плечами:

– Не знаю, может это последствия эксперимента.

– Да, я не сказал самого главного, – неожиданно спохватился Дмитрий Сергеевич. – Электрокардиограмма показывает наличие в его сердце синусовой аритмии повышенной степени. Вообще синусовая аритмия, насколько тебе известно Андрей, считается нормой до подросткового возраста, пока сердце ещё так сказать не начало функционировать в полной своей мере, но не в его же возрасте, и не в такой степени.

– Понятно, – задумчиво поддакнул Андрей, а затем продолжил: – Как он вообще такой весь больной вовсю общается с врачами??? Сердце работает ни в норме… Сотрясение мозга… Подобный диагноз с сердцем ладно, хоть не ладно конечно, но терпимо, однако с повреждением височной части… Да он как минимум должен пролежать без сознания очень долгое время в этом случае… И эта патология в сердце опять таки мне не даёт покоя. Что там за эксперимент проводился?

– Ты снова подходишь всё к той же теме, – лёгкое недовольство мелькнуло в словах собеседника.

Однако Андрей не унимался:

– И всё же?

– Извини, но я не хочу больше говорить про этот чёртов эксперимент, – взорвался Дмитрий Сергеевич. – Меньше знаешь-крепче спишь. Мало тебе того, что об этом «фокусе» умалчивает пресса?

– Эксперименте, – спокойно поправил его Андрей. – Вещи надо называть своими именами.

– Да хоть колдовство, мне плевать. Не знаю как ты, но лично я не хочу загреметь под фанфары. Мне ещё дорога моя работа Андрей.

– Да что ты так кипятишься? – спокойно парировал тот. – А если учёный вдруг откроет нам что-то интересное, но при этом мы унесём это в могилу?

– Вот именно, последнее ты правильно подметил, – с раздражением произнёс Дмитрий Сергеевич. – Можешь идти и сделать попытку поговорить с этим «Рэмбо», но в случае, если вдруг тобой заинтересуются какие то службы, а они тобой явно заинтересуются в подобном случае, то я тебя не знаю и вообще вижу в первый раз.