Гера Греев: Стажер и Лада

Просто для выживания — корявое, могучее, жестокое к себе и окружающим существо, с трудом бредущее в густой жиже огромного болота.

Могучее и ущербное.

Даже мне, одному из сильнейших магов Срединомирья, адаптация к окружающему далась с трудом. «Тонкая» оболочка, привыкшая к изобилию магических миров, с трудом накапливала энергию для удержания в теле «Огня Жизни» или как здесь говорят — «…Души…», «..Разума…» ……

В чем-то это было схоже с ломкой наркомана, лишенного привычного наркотика.

Настолько внешне схожее, что местные и приняли меня за наркомана в состоянии «ломки». Да я и не только выглядел соответственно — путались мысли; при попытке изменить реальность, чаще всего выполняемой даже не осознанно, из-за энергетического голодания начинались галлюцинации, бред и резко ухудшалось физическое состояние.

Самое смешное, что многие местные наркотики и «энергетические напитки» сглаживали внутренний разлад и давали возможность тренированному разуму постепенно адаптировать организм и оболочки в абсурдной реальности этого мира.

То, что после перехода я случайно попал в компанию к выброшенным на обочину этого мира «детям тротуаров», помогло мне, не привлекая внимания властей, постепенно адаптироваться к местным реалиям — кому интересен старик наркоман.

Живет потихоньку.

Нет документов — да у половины, таких как он, документов нет.

Ни кто о нем ничего не знает — ну и, слава богу, значит, еще ничего натворить не успел.

Плохо говорит на общепринятых языках — а черт его знает, откуда такой пришел. Много всяких шляется.

Земля большая и круглая, если долго идти, куда-нибудь обязательно да прибредешь и что-то новое увидишь.

Если бы не мое неадекватное состояние, вначале, когда явь и бред сливались в один кошмарный полусон, а оболочки непрерывно теряли энергию — мой разум наверно бы не выдержал.

Я не очень-то собственно и понимал в тот момент кто я такой, что такое вокруг меня и что мне надо делать.

Когда, что бы добраться на ночь до государственной ночлежки, дети спустились со мной в метро, длинная цепочка вагонов представилась мне гигантским, взрыкивающим, голодным драконом. Драконом, которого я, великий маг, должен остановить, прежде чем он наброситься на толпу.

Когда Дракон, всхлипнув тормозами и повоняв горелым деревом, естественно, подчинился и остановился, я, умиленно хихикая, все порывался спуститься в протоптанную им канаву и почесать ему брюшко за хорошее поведение.

Не дали, затащили в вагон… Сначала удивился — «…..дракон превратился в карету!? И кто же так, МОЕГО дракона!? «; потом, после того как, кто-то помог влить в горло очередную порцию шипучей дряни, понял — все правильно, так и должно быть и лучше присесть, пока ноги не перестанут дрожать.

…. Ну вот, вот так всегда не везет. Я же говорила этому задаваке Криське, чтобы не связывался со Сранькой и фарцовкой «дряни».

Ну как же, самый умный…. — «слегка срежем бабок и подадимся на зиму на юга».

Тонька возмущенно мотнула еще не просохшей после душа головой и поджала под себя ноги, упершись затылком в стенку у кровати.

Ночлежка спала.

Через плотно закрытые двери изредка просачивались, нет, даже не звуки, отзвуки — стоны провалившегося в ночной кошмар; кашель; скрип матрацев; тихий шепот.

…. Срезал….. Сдал его кОзел Сранька с ходу, как только за жабры взяли.

Да еще и на этих двух нациков патрульных нарвался.

Сволочи!!! Мало того что избили так, что кровью мочился, еще и грозили «оказание сопротивление полиции» повесить.

Сволочи.

Хорошо хоть «Швабра» человек — надавила где надо, вытащила Криста из изолятора участка и дала несколько дней в служебной комнате ночлежки отлежаться.

«Гуру» с ним третий день сидит.

Хороший дед «Гуру». С понятием.

Серьезный только слишком — приколишся иногда чересчур, посмотрит на тебя так это с пониманием и к стенке отвернуться хочется.

Мы ведь тогда, в начале, «Гуру» его ради хохмы назвали — прикольный был — ряса непонятная, посох, морда вечно серьезная… Кто же знал, что он и в самом деле «экстрас»

Ух, и «ломка» у него поначалу была, даже говорить не мог. Память до сих пор не склеилась. Наверно сидел на чем-то иномирском. Ребята говорили про такое — страшные отравы.

Не, все-таки, Криска молодец, выходил деда. Сначала «дрянью», а потом достал «колеса» которыми ломку снимают. Швабра тоже влезла — как же без нее — несколько раз капельницу с какой-то химией ставила. Упросили ее не сдавать старика в «наркошку».