Януш Зайдель - Предел

– Бенни? У меня к тебе дело, – сказал он. – Ты мог бы отыскать запись номер 378245?

– Это ты, Снеер? – послышалось в трубке. – А что за запись?

– Дони Белл.

– Послушай, старик! – Голос Бенни зазвучал официально. – Я – приличная фирма. Выискиваю разные удивительные вещи, и мне безразлично, зачем они потребовались клиенту. Но такихдел я не веду. Дони Белл запрещена. Официально она нигде не выступает, не записывается, на телевидении не воспроизводят даже ее старых шлягеров. Это что-то значит. Не знаю что. Я в политике не разбираюсь. Ходят слухи, будто она отказалась назвать автора текста одной из своих песенок. Упорно твердит, что его не знает, а текст был ей подброшен. Это все, что мне известно. Да, некоторые говорят, будто она выступает в каком-то кабаре. Этакая завалящая забегаловка, где собираются разные отбросы. Ну, понимаешь? Те, кого выкинули из массовых развлечений, этакие… ну… артисты. Третья улица налево за магазином обуви на Семидесятой улице, считая от озера. Страшно трещит телефон, словно кто-то что-то исправляет на линии.

– Благодарю, Бенни! – Снеер положил трубку, поняв намек. Телефон мог быть подключен к полицейским регистрирующим устройствам, а Бенни, видимо, решил, что разговор не совсем безопасный.

На мнение Бенни можно было положиться. Старый спец по отысканию всяческих потребных предметов и информации уже не раз помогал Снееру добыть разные мелочи или получить нужные адреса. Официально он занимался посредничеством в торговле коллекционными предметами: старыми монетами времен денежного обращения, мелкими безделушками. По образованию он был историком искусства, разряд у него был достаточно высокий – Снеер никогда не спрашивал какой, но ввиду отсутствия соответствующей должности власти охотно отделались от забот, выдав Бенни разрешение на мелкую торговлю старьем. Под таким покрывалом Бенни многие годы промышлял дигерством [9]– одним из наиболее доходных нелегальных занятий.

Снеер прекрасно понял ответ дигера – Бенни принял заказ, но одновременно уведомлял, что об этом больше не следует говорить по телефону. Последние фразы могли быть информацией, где можно услышать запретную балладу, но с таким же успехом могли быть просто маскирующим трепом для тех, кто подслушивал разговор.

Снеер взглянул на Ключ. Было только шесть часов вечера. Рано начатый день тянулся немилосердно, а Снеер как-то подсознательно старался сегодня не показываться в многолюдных местах и охотнее всего вообще не выходил бы из кабины. Однако сейчас он почувствовал небольшой голод и усталость от безделья.

«Надо отправляться в город, – подумал он. – Переломить пассивность, делать что-то, заработать несколько пунктов. Жизнь продолжается!» Когда он подошел к двери, кто-то в нее постучал. Снеер попятился, памятуя вчерашний опыт с арестоматом, потом все же открыл, быстро отступив назад.

На пороге стоял мужчина в светлом костюме из натуральной шерсти, какие продают только в самых лучших центральных магазинах.

– Можно? – спросил мужчина, смущенно улыбаясь.

«Не полицейский, – подумал Снеер. – Те в одиночку не ходят и не так вежливы».

– Прошу! – сказал он, приглядываясь к посетителю в свете, падающем из окна кабины. Пришедший был немного старше Снеера, ему было что-нибудь около пятидесяти. Он сел в кресло, не осматривая кабину, что тоже произвело на хозяина хорошее впечатление.

– Я сотрудник администрации, – представился посетитель, показывая Ключ, на котором Снеер увидел символ нулевого разряда, – и хотел бы прежде всего извиниться за некоторые неприятности, которые вы испытали за последние сутки.

– Вероятно, какая-то ошибка? – проговорил Снеер, присаживаясь на краешек дивана напротив гостя.

– Мистер Эд Черрисон, или Снеер, неправда ли? – удостоверился посетитель и, не ожидая подтверждения, продолжал: – Чтобы облегчить нашу беседу, условимся, что я буду говорить, вы же не станете ни подтверждать, ни отрицать. Прошу учесть, что я знаю о вас достаточно много, но не имею ничего общего с отделениями, занимающимися разрядизацией, доходами, трудоустройством, общественным порядком и всеми теми административными органами, с которыми гражданин вообще, а гражданин вашей… хм… профессии в частности, не любит иметь дела. Так вот, прежде всего поясню, что мы намерены обратиться к вам с неким предложением и одновременно просьбой, мистер Снеер, если позволите воспользоваться тем неформальным именем, под которым вы известны также и у нас.