Виктор Свешников - Селянка

И в эту, вторую ночь, я был бессильным. Во мне всё кипело от злости и стыда перед супругой. И опять будущий врач успокаивала меня: – Всё это ерунда, и главное, не надо об этом думать. Легко сказать. Мысль о несостоятельности в семейной жизни, да ещё в такое время – сразу после свадьбы, буквально сверлила мозг. Возникал закономерный вопрос, что же дальше? Сколько молодая жена будет терпеть такое отношение к себе? И как жить тогда, если она уйдёт, оставив меня со своими переживаниями?

Случившееся со мной, для мужчин, наверное, равносильно тому, как для прекрасного пола потерять способность рожать детей. Драма! Казнь египетская! Но, для женщины есть утешительная альтернатива – можно взять ребёнка из детского дома. А для представителя сильной половины общества, потерявшего необходимую способность в половой сфере, это крах его жизни по всем направлениям – физической, эмоциональной и интеллектуальной. Это насмешки и одиночество на всю оставшуюся жизнь. Так устроено наше общество. Это смерть мужчины. Во всё увеличивающихся переживаниях и душевных страданиях прошла неделя, показавшаяся мне годом. К этому времени я уже был сам не свой. А молодая умница жена, была совершенно спокойна и как могла, успокаивала меня. Объясняла происходящее стрессом, возникшим после официального развода в загсе с первой женой, который был перед самой свадьбой.

Как-то придя с работы, я обнаружил вместе с женой двух подружек-хохотушек. После ужина, они втроём уединились в зале, разложив на столе книги. Квартира у меня была двухкомнатная: первая являлась прихожей, столовой и кухней одновременно, вторая – залом, и спальней: там были телевизор, кровать и раскладной диван.

…Я сидел на кухне и пытался читать книгу. Из зала, иногда доносилось хихиканье подружек и смешки жены. Девушки выходили в столовую якобы попить воды, а сами лукаво поглядывали на меня. Я, конечно, начал подозревать свою половину в том, что она рассказала им о моей беспомощности. Меня охватили отчаяние и стыд. Отложив книгу, я ушёл на улицу и в душевных муках пробродил до полуночи, надеясь на то, что когда приду, все будут спать.

Но не тут-то было. Свет в квартире не горел, и это меня несколько ободрило. Но, войдя, я услышал разговор, они лежали в темноте и болтали. Я лёг к жене, куда мне было ложиться? Девушки замолкли и даже стали сопеть, якобы они спят, давая нам понять, что они не против наших супружеских обязанностей и с намерением услышать действие. Это стало понятным из их дальнейшего поведения. Одолеваемый думами и своим горем, я не мог долго находиться в одном положении, а моя половина безмятежно лежала рядом. Я поворачивался на бок, целовал от нахлынувших чувств жену, а подружки, при каждой моей смене позы и скрипа кровати, якобы просыпались и, хихикая, вкрадчивыми голосами упрекали: – Ну, что вы там делаете? Всю ночь не даёте спать. Мы же тоже живые! Нина, пусти Колю к нам на диван – здесь много места. На что жена, смеясь, отвечала: – Ага, щас – я сама ещё не "наелась"! Знаете поговорку – сначала людям, а потом….

Так всю ночь и просмеялись. Я же готов был провалиться в землю от стыда за своё бессилие. Запала в голову мысль о том, что жизнь для меня кончилась. И тогда же, я понял одну истину: не обязательно умирать физически. Можно быть живым, ходить на работу, но ты будешь зомби, то есть выполнять определенные программы, но страдать и мучиться. Днём и ночью, где бы ты ни был, преследует одна мысль: "Ты бесполезный, никудышный мужик. Евнух без гарема и не стоит продолжать пустое существование". Всё сознание работает только на мысли о безысходности, горя, стыда, никчемности, а в результате ненужности. Это как цепь, к которой время прибавляет всё новые звенья, и она с каждым днём становится всё тяжелее и замедляет движение по жизни.

Двигатель машины моего бытия стал давать перебои, и только качественный бензин (присутствие рядом моей необыкновенной умницы жены), заставлял его кое-как, но работать. В эту ночь, с подругами, я едва дождался рассвета и ушёл из дома, сославшись на то, что мне надо до работы сделать небольшой ремонт на экскаваторе. В этот день я не пошёл домой ночевать – переспал в кабине грузовой машины на работе. Но какой может быть сон при таких обстоятельствах? Я ощущал себя загнанным в клетку зверем. Мне чудился скандальный развод с преданием огласке всей мировой общественности моего позора. Хотя, конечно, о нём никто не знал кроме меня и моей жены. Но мне казалось, что скоро об этом узнает весь город, и на меня будут показывать пальцем, а уж за спиной, наверное, уже сейчас смеются. В минуты просветления я понимал, что это не так, никто об этом пока не знает, но волны отчаяния вновь опускали на дно мои здравые мысли.