Борис Петров - Колокол (СИ)

— Молчать! Все вот эти бумажки, все эти писюльки, — Наместник с силой кинул в них сводом законов, — и гроша ломаного не стоят! Люди оказались умнее вас, они вас же вашим же оружием и повергли!

— Не все так плохо, господин Наместник, — вышел из темноты высокий худощавый мужчина, он говорил с небольшим акцентом, — да, мы потеряли время, но время есть относительно. Люди забывают все: болезни, войны, тревоги, лишь только убери причину. Вы забыли, что творилось у нас пятьдесят лет назад?

— Я с Вами согласен, уважаемый мистер Томпсон, но Вы только посмотрите на этих дармоедов, как можно было проворонить зарождение бунта? Скольких мы отлавливали в первые двадцать лет? Расслабились, твари!

— Господин Наместник, мои люди устранили причину. Как у вас говорят, мы вытащили занозу из задницы, — с этими словами он поставил на стол небольшую урну. — Сделайте на время часть того, что хочет толпа. Озвучьте сами некоторые тезисы, — иностранец положил рядом урной несколько газет с подчеркнутыми строками.

Наместник подошел к урне, взял ее, потряс и, засмеявшись, со звоном поставил ее на стол:

— Вот как надо работать! — его жабья морда расплывалась в широкой улыбке, заплывшие глазки излучали восторг, он схватил урну и бросил ее в стену шкафов, отчего она разбилась, и прах серым облаком начал заполонять зал.

— Привет герою! — сказал Наместник, хлопнув в ладоши. Иностранец довольно улыбался.

Открылась дверь и в комнату уверенным шагом вошел Рашид.

— Рашид Магомедович, ты опоздал. Но мы на тебя не злы, — доброжелательно сказал Наместник, он пребывал еще в эйфории, — садись, садись дорогой!

Рашид не двигался, он внимательно осмотрел комнату: привычный набор жабьих морд, несколько человек личной охраны Наместника. Чуть позади стоял улыбающийся сэр Томпсон. К горлу подкатил очередной приступ рвоты и Рашид закашлялся.

— Это ты нашего героя вдохнул, ничего, скоро пройдет, вот прах уляжется.

Рашид посмотрел на стену где стоял столб пыли и различил осколки погребальной урны. Он развернул ткань, посмотрел на лежащую на ладони зеленую малахитовую шкатулку и с силой бросил ее в сторону столба пыли.

Лица застыли в немом изумлении. Шкатулка будто бы парила в воздухе, приближаясь к столбу пыли, она открылась и повисла на месте. Яркий слепящий свет озарил всю комнату, поражая каждую частику оставшегося мрака дальних углов зала и втягивая в себя каждую песчинку рассыпанного праха. Прах начал собираться вокруг шкатулки, и постепенно стал приобретать форму, через мгновение в ярком свету стоял Тот. Он снисходительно смотрел на собравшихся и взмахом руки поджог рассыпанные по столу газеты. Газеты были объяты пламенем, но сами не горели. Пара вурдалаков пыталась загасить пламя, но оно только усиливалось.

Наместник в изумлении, сменяющимся страхом посмотрел на Томпсона. Томсон стоял бледный как мел, как застывшая статуя и повторял что-то нечленораздельное, возможно пытался молиться. Кто-то из собравшихся пытался выбежать из зала, но они наталкивались на невидимые преграды в открытых дверях.

Наместник все понял, он повернулся к Рашиду и прокричал в гневном страхе: «Ты умрешь, ты умрешь как все они, вы все умрете! Все! На вашем же алтаре мы пустим вновь вашу кровь! Нет богов кроме нас! Нет!».

Сет смотрел на обезумевших от страха людей, смотрел на извергающего проклятия Наместника. Он видел, как в ужасе люди карабкались друг за друга, понимая древним, потаенным чутьем, что сейчас для них исчезнет навсегда. Подав знак рукой Тоту, он вытащил меч, свет мгновенно погас, и раздались отчаянные крики агонии поверженных пламенем кровавой стали.

Я стоял на другой стороне улицы и смотрел на объятое пламенем здание правительства. Повертев немного в руках, я завернул шкатулку обратно в ткань и спрятал в глубине кармана пальто. «Начало — подумал я — начало конца. Дальше все зависит от выбора людей, я знаю, какой он будет». Это знание никогда не приносило мне радости, веками природа человека была неизменна.

Тишина сонных улиц была разорвана воем сирен пожарных расчетов, лязгом и грохотом гусениц. Город не спал, город ждал. В город входили войска. Стаи вурдалаков поспешно пытались покинуть город, но были окружены спешившимися отрядами. Суд их был также справедлив, как и скор. Черные тучи смерти начали рождаться на западе, белый оскал гражданской войны все яснее отражался в сумраке ночи.

Рев сирены разбудил Алену. Она вскочила с кровати и побежала в детскую.