Джон Уиндем - Том 3. Зов пространства. Во всем виноват лишайник

В конце концов скорость упала практически до нуля; корабль стоял, балансируя на плазменных струях. На этом задача Рауля была выполнена; он включил систему автоматической посадки, вытянулся на койке и стал следить за приборами.

Под нами, вокруг оси корабля, располагались восемь одинаковых радаров, их узкие лучи шли вниз; каждый радар контролировал маленькую горизонтальную дюзу. При отклонении корабля хоть на градус от вертикали один или два радара давали команду дюзам, и мгновенные вспышки пламени устраняли крен. Еще один вертикальный радар был совмещен с основными двигателями; он следил за расстоянием до поверхности планеты и регулировал скорость спуска.

Аппаратура превосходно справилась со своей ролью — только легкий толчок сообщил нам о том, что тренога, корабля коснулась грунта. Двигатели умолкли, прекратилась вибрация, и нависла не слишком уютная тишина.

Никто не спешил ее нарушить, но вскоре мы услыхали потрескиванье и пощелкиванье остывающего металла. Рауль сел и освободился от пристежных ремней.

— Ну, вот и прилетели. Молодчина твой старик, — сказал он мне.

Он осторожно встал и, привыкая к забытому чувству тяжести, двинулся к ближайшему иллюминатору. Я последовал его примеру и стал отвинчивать защитную пластину иллюминатора. Камилло извлек из фиксаторов радиопередатчик и отправил в эфир:

— «Фигурао» совершил мягкую посадку. Марс, ноль три сорок три по Рио. Координаты посадки, похоже, не расходятся с ранее переданными. Приступаем к наблюдениям и проверке бортовых систем. — Он тоже потянулся к ближайшему иллюминатору.

Я уже успел откинуть со своего металлическую заслонку, и вид, открывшийся глазам, полностью совпал с моими ожиданиями. До самого горизонта убегали ржаво-бурые барханы. Где-нибудь на Земле такая картина навеет любые эмоции, кроме благоговейного трепета. Но мы были не на Земле. Мы были на Марсе, и видели то, чего еще никто не видел. Мы не ликовали, не хлопали друг друга по спине. Мы просто смотрели во все глаза.

Наконец Рауль произнес довольно блеклым тоном:

— Вот, значит, какой Марс. Мили и мили голой пустыни. И все это теперь наше. — Он отвернулся и шагнул к приборной панели. — Атмосфера процентов на пятнадцать плотнее, чем нам предсказывали. Оттого, наверное, и перегрев корпуса. Придется сидеть тут, пока не остынет. Кислорода и вправду очень мало, судя по этому пейзажику, он почти весь — в окислах. — Рауль подошел к встроенному шкафу и стал доставать скафандр и принадлежности.

Смотрелось это забавно; пожив в невесомости неделюдругую, легко забыть, что в поле тяготения планеты вещам свойственно падать, когда ты их отпускаешь.

— Все-таки странная ошибка, — проговорил Камилло. — Я насчет плотности'атмосферы.

— Что тут странного? — отозвался Рауль. — Просто чья-то гениальная теория об утечке воздуха в пространство высосана из пальца. Да и чего ради ему утекать, если рядом нет большого небесного тела? Если так рассуждать, то наш воздух должен был улетучиться на Луну, а потом вернуться обратно. Интересно, как эти идиотские «прозрения» находят себе поддержку? Думается мне, нас ждет еще немало таких сюрпризов.

— Насчет гравитации тоже просчитались? — спросил я. — По-моему, сила тяжести здесь гораздо выше.

— Нет, все точно, просто надо привыкнуть к самому весу.

Я пересек рубку и посмотрел в иллюминатор Рауля. Та же картина, только вдали между небом и землей темнеет тонкая полоска. Меня это заинтриговало, но как я ни старался, не сумел разглядеть детали или хотя бы прикинуть расстояние до горизонта.

Решив вооружиться телескопом, я повернулся к иллюминатору спиной, и тут пол вырвался из-под ног…

Рубка накренилась, я заскользил под уклон. Массивная заслонка иллюминатора откинулась и едва не задела меня, а на Рауля обрушилась всей тяжестью, швырнув его на пульт управления. Рубка накренилась еще сильнее, я рухнул спиной на только что покинутую койку и вцепился в нее изо всех сил; не сумев ухватиться за кронштейны койки, мимо проехал Камилло…

За несколькими приглушенными ударами последовал жуткий хруст, скрежет, и меня подбросило на пружинах койки. На этом все кончилось.

Я огляделся: то, что за недолгий срок полета мы привыкли считать палубой, теперь стояло вертикально. Очевидно, «Фигурао» повалился набок. Под новой «переборкой» на вогнутой «палубе» съежился Камилло; рядом валялись скафандры вперемешку с их принадлежностями. Рауль распластался на панели управления, и еще я увидел на ней струйку крови.