Николай Шмелёв - Фобос (СИ)

Два грума у двери с подсвечниками в руках, так же выглядели странно. Присмотревшись к их лицам, Горин обнаружил неестественную белизну. Подойдя ближе, командир фрегата увидел, что чёрный гуталин покрылся инеем — они тоже замёрзли. Застыло даже пламя на свечах… «Отлично! — донёсся прежний голос. — Мавры будут шампанское охлаждать». «В руках?» — послышался вопросительный голос назойливого гостя. «Ну, можно и в руках» — согласился неизвестный. «Пошляк!» — орали прежние возмущённые голоса, сильно смахивающие на женские. «Вообще-то, я хотел, чтобы манекены бутылки во рту держали, как-будто они пьют, а не то, что некоторые подумали».

Покрыто инеем оказалось всё: закуска на столе, стаканы, вилки и ложки… Далее картина поплыла и приобрела неопределённость, тая, как в тумане…

Утром вернулся Инспектор. По его довольной физиономии все поняли, что испытания системы охлаждения прошли успешно. Он долго сверялся с какими-то бумагами, перебирая их, как занудный бухгалтер-педант. Слюнявя пальцы, переворачивал лист за листом, закатывал глаза к небу, как-будто прикидывая в уме будущую прибыль и довольно причмокивал. В этот раз Петерсон прибыл на корабль не с пустыми руками. Вместе с ним привезли довольно внушительный контейнер. Он хотел было проверить содержимое вместительного ящика, но, тот был так надёжно запечатан, что Инспектор оставил эту затею до прибытия на место.

После короткого брифинга стал известен дальнейший пункт назначения. Путь лежал в Японию. Как сказал Петерсон, необходимо было взять хотя бы одного дрона. Место прибытия не очень изобиловало туристами, но всё же…

— Тьфу ты блин! — выругался Кротов. — Опять маскироваться. Где моя цветастая рубашка?

— Кимоно себе купишь, — ответил Таран. — В лавке для туристов.

— Ты его для бота купи, — огрызнулся замкомвзвода. — Чего ему металлическими боками на людях сверкать — ещё за шпионов могут принять.

Челнок «Моль» вышел из ангара «Харона» и набирая скорость, устремился к Земле. При проходе через атмосферу, незащищённая носовая часть может разогреться до двух тысяч градусов по Цельсию, поэтому современные технологии предусматривают по курсу корабля создавать воздушную подушку, которая и принимает на себя весь удар разогрева. Нагретый воздух, обтекая корпус, создаёт сильную турбулентность позади челнока, который несёт с собой все «прелести» в виде: реверсивного следа, яркого свечения и прочих неприятностей, нежелательных для желающих скрытно проникнуть на вражескую территорию. Исходя из этих соображений, Нафталин, прежде чем войти в тропосферу, сделал несколько кругов в стратосфере, чтобы окончательно избавиться от этой неприятности и, связанной с ней, возможной слежки. Снизившись к самым облакам, он ещё раз проверил систему «антирадар» и убедившись, что их не ведут, над облаками повёл челнок к цели. На вопрос: «Зачем такая сложность?» — поступивший от Шелтона, он ответил: «Инструкция. Получены новые данные, что нас отслеживают и каждая операция строго контролируется неизвестной организацией». «Что-то многовато стало интересующихся лиц, сидящих во всяких организациях», — недовольно пробурчал командир спецназа. «То-то и оно», — вздохнул Нафталин. Под «Молью» проносились облака, плотной пеленой закрывая собой Землю. Наконец-то челнок нырнул вниз и устремился к цели.

Команда переместилась в «Хамелеон» и, проклиная всё на свете, затащила туда же инспекторский контейнер.

— Делаем всё быстро, по возможности — не вылезая из вездехода, — проинструктировал пехотинцев Петерсон. — Под прикрытием невидимости.

«Хамелеон» мелкой дрожью отозвался на заведённый двигатель, войдя в резонанс со своими пассажирами. Кротов оживился и усмехаясь сказал:

— У меня такое впечатление, что мы внутри «Кремлёвской таблетки».

— Смотри не обделайся! — пригрозил ему Мотылёк. — А то, потом, мне сиденье отмывать.

Вездеход медленно приближался к месту назначения. Торопиться особой нужды не было, а вот осмотреться, как следует — стоило. Весенняя Япония утопала в красках. Неизвестно кому нужные здесь сады камней трудолюбивые руки разбросали тут и там, соревнуясь в утончённости. Повсюду цвела сакура. На это событие отозвался Таканаки, про которого все уже успели порядком позабыть, хоть он никуда и не девался. Он прочитал белый стих, в лучших традициях истинных самураев:

— Розовым цветом цветёт сакура, вот и птицы слетелись, радуясь весне…