Максим Бондарчук - Гидра (СИ)

Шаги послышались неподалеку. Время! Но он ждал, нужно было сделать все тихо, не привлекая лишнего внимания. Когда же шаги приблизились на расстояние всего нескольких метров, а корпус человека вот-вот был готов появиться перед ним, Локт, словно не ощущая почти сотни килограмм веса в своем теле, вынырнул из-за угла и бросился на человека.

Глаза раскрылись. Теперь все стало ясно. Ланковский находился перед ним и держал в своих руках обнаженный офицерский кортик, который всегда брал на подобные церемонии.

Однако достичь своей цели лезвие так и не смогло. Сжатое запястье, словно в тисках было вынужденно остановиться, схваченное большими пальцами Локта.

— Что теперь скажешь? — он прошипел, глядя на лежавшего перед ним офицера разведки.

Но тот лишь простонал не в силах что-то ответить.

Оставалось дело за малым — не дать ему крикнуть и позвать на помощь. Собрав всю силу в единый мощный удар и немного приподнявшись, пилот обрушился на Николая, придавив своим телом, словно металлической наковальней.

Послышался хруст и нечто твердое уперлось в грудь Локта.

Николай закричал. Пронзительно, из последних сил. Рука с клинком приняла на себя основной удар и сломалась пополам, не выдержав такого напора.

Не теряя времени, он выпрямил свои толстые руки и обхватил ими горло Ланковского.

— Теперь я не упущу такого шанса!

Но время уходило. Оставалось еще чуть-чуть и он мог быть доволен. Глаза Николая закатились. Из горла стало доноситься хрипение, а тело постепенно ослабевало.

Локт ликовал. Улыбка, как победное знамя, водрузилась на его лицо. Все подходило к своему логическому завершению.

Однако что-то произошло. Позади послышался топот. Мускулистые руки схватили его и как маленького ребенка оттащили от почти потерявшего сознание Николая. В свете возникших со всех сторон оружейных фонарей он не мог ничего увидеть. Голоса появились позже, незнакомые и лишь грозный возглас, направленный прямо на него, он не мог ни с чем спутать.

Генерал стоял напротив него и держал в руке пистолет, чей ствол смотрел на лежавшего Локта. Наступило молчание, а за ним и обида. Николай был жив. Еле живой, он надрывисто кашлял, выплевывая на землю сгустки крови и слюны. Несколько человек обступили его.

— Вот значит, как у вас все решается — начал генерал. — Придется задержаться здесь и навести порядок.

В воздухе послышался щелчок. Курок был переведен в боевое положение.

— Хочешь что-нибудь сказать, пилот? У тебя есть на это право.

Но Локт лишь демонстративно сплюнул.

— Жаль, я хотел наградить тебя, как и прочих. Не люблю давать себе обещания, которые потом приходится отменять, но раз такое дело, то…

Тишину холодного вечера разрезало несколько выстрелов. Пули впились в лежащего пилота и разорвали его как голодные звери. Локт больше не встал, генерал сделал все, чтобы этого не произошло и удостоверившись в результативности своих выстрелов, подошел к Николаю, которого в этот момент поднимали на носилках.

— Как такое могло произойти? — он уставился на офицера.

— Он давно точил на меня зуб. Атака была лишь вопросом времени.

— Ладно. Нам надо будет поговорить, поэтому долго не залеживайся в госпитале. И как только поправишься сразу ко мне.

Двое человек подняли носилки и унесли Ланковского в направлении медицинского корпуса. Остальные ждали указа генерала.

— Место оцепить, поставьте охрану, чтобы никто ничего здесь не изменил. Завтра начнем расследование, а до тех пор держать язык за зубами.

Корнеленко провел строгим взглядом по стоявшим вокруг него солдатам.

— И уберите отсюда тело. В морге ему самое место.

Генерал сделал несколько шагов в сторону, вложил пистолет в кобуру и быстрым шагом направился к командному центру.

Бывают минуты, когда уже ничего не важно. Когда жизнь превращается в один сплошной сгусток проблем, огромным комом скатывающимся на тебя и готовым в любую минуту раздавить, не оставив и мокрого места.

Мысли назойливо лезут в голову, некогда малые проблемы становятся краеугольными. Так было всегда. Может иногда я просто не видел их, загонял в самый дальний угол, стараясь избежать их появления в своей голове. Но все рано или поздно заканчивается, и как бы ты этого не хотел, неизбежное все равно встанет перед тобой.

— Неужели нет другого выхода? — спросил я, глядя на Филину.

В темной камере ее было сложно разглядеть. Лишь общие очертания фигуры и речь давали понять кто стоял в дверном проеме.