Пол Андерсон - Рассказы. Часть 2

— Я все же думаю, нам надо было подождать помощи извне, — Объявил Торсон на отдельном экране. — Такая шутка заслуживает плетки.

— А я все же говорю, — возразил Далмэди, — твоя работа сделала тебя чересчур суетливым. А туземцев нельзя долго водить за нос. «Тем более, — подумал он, — если мы сможем одолеть их только тем, что у нас есть, это должным образом отразится на моем послужном списке. Приятно думать, что это самое главное для меня, но все же это так. Поступить так или иначе — решение принимаю я. Я — посредник. Это — чувство одиночества. Хотел бы я, чтобы Ивонна была тут рядом».

— Тише, — приказал он. — Что-то происходит.

Переводчик пересек гребень горы и скатился на гравискутере по противоположному склону. Помощи ему не требовалось; несколько дней тренировки сделали его вполне сносным водителем, даже в одежде. Он вошел в область владений роботов, и небесное орудие уже наклонилось, чтобы перехватить его. В пронзительных лучах Османа, среди охряных облаков оно сверкало, как огонь.

Далмэди согнулся на сиденье. Он был одет в наружный костюм. Если его друг попадет в беду, он захлопнет лицевой щиток, откроет кабину и ринется вниз, пытаясь спасти его. Бластер лежал у него на коленях. Мысль, что он может опоздать, вызывала привкус тошноты.

Робот некоторое время парил, вытянув руки и нацелив оружие. Переводчик продолжал скользить в размеренном темпе. Когда столкновение было неизбежно, приемопередатчик сказал роботу:

— Отойди в сторону. Мы начинаем изменять программу.

Это было сказано и услышано компьютером на одном из главных языков Бабура.

Ивонна составляла правдоподобные фразы и терпеливо проводила время с вокализатором и записывающей аппаратурой, добиваясь правильного произношения. Инженер Торсон, ксенологи Накимура и Алиса Берген, биолог с художественными наклонностями Изабелла да Фонсека, сам Далмэди и несколько сулейменовских советников, которые наблюдали за бабуритами, создавали маскировку. Закутанному в просторное одеяние Переводчику не требовалось особо тщательной маскировки — выбритый и выкрашенный торс; сзади — механическое гусеничное тело, управляемое скрытым хвостом; в добавление к собственным ногам — шесть автоматически передвигающихся ножек; клешни и щупальца надеты поверх своих рук, фальшивые ступни — поверх своих ног.

Человек или обычный сулейменит не смог бы добиться успеха в таком виде. Помимо прочего, они были бы слишком большими. Но, по-видимому, бабуритам не пришло в голову, что на планете могут жить карлики. Маскировочный наряд был далек от совершенства; но компьютер, очевидно, не был запрограммирован на проверку подобных случаев; к тому же умный, хорошо подготовленный актер, изменяющий свою роль по ходу действия — чего никогда не мог сделать робот, — создает образ, затмевающий любые мелкие погрешности в деталях.

И… с точки зрения логики, программа компьютера должна позволять бабуритам входить к нему, чтобы обслуживать и забирать голубые флажки, хранящиеся неподалеку.

Тем не менее, челюсти Далмэди были стиснуты так, что болели от напряжения.

Робот скрылся из поля зрения. На принимающем экране земля продолжала скользить под скутером.

Далмэди отключил слуховую передачу с базы. Хотя никто, кроме Ивонны, сидящей в отдельной комнате, ничего на говорил Переводчику, а ее слова передавались через звукопроводящие кости его черепа, тихие аплодисменты, наполнившие кабину Далмэди, своей неожиданностью и преждевременностью словно ударили его.

А километры все уходили один за другим. И на экране все тянулся блокгауз — темный куб, ощетинившийся антеннами и датчиками, изукрашенный по углам зловещими очертаниями пушечных башен и ракетных установок. Силовая завеса была опущена. Ивонна сказала через переговорное устройство Переводчика:

— Открой, не закрывай, пока не получишь команды, — и ученый идиот-компьютер приказал массивным воротам разойтись шире.

То, что происходило потом, также было работой Ивонны. Она просматривала главный вход компьютера через приемопередатчик, вспоминала полученные сведения о бабуритском производстве автоматов и руководила Переводчиком. Позже она сказала, что работать ей было не слишком трудно, мешала только плохая видимость. Создатели машин использовали стандартные схемы и языки программирования. Но Посредник весь этот час покрывался испариной, все проклинал, стискивал пальцы, играл мускулами — и вглядывался, вглядывался в изображения загадочных вещей, которые неясно вырисовывались на фоне белых стен под синеватым светом, резким и бледным одновременно.