Филип Фармер - Т. 11. Любовь зла. Конец времён. Растиньяк-дьявол

Тихо ступая, Мапфабвишин вышел из сейфа и уже считал, что находится в безопасности, как вдруг в полной тишине раздались пугающие, потрясающие и совершенно неэтичные, с его точки зрения, громкие звуки, издаваемые гусями.

Он побежал, но был недостаточно проворен. Поднятый с постели оглушительным трезвоном, сюда, спотыкаясь на бегу, примчался великан и поймал вора. Согласно контракту, заключенному между гильдией яйцепохитителей и лигой великанов, член гильдии, схваченный в пределах замка, был обязан отслужить хозяину гуся два года. Мапфабвишина одолела жадность: он пытался унести обоих гусей. А значит, был обязан прислуживать великану в течение двойного срока.

Позже он узнал, каким образом попался в ловушку. Сами гуси не подавали никаких звуковых сигналов. Не имевшие рта, они были просто не способны на такое. Как выяснилось, Мапфэрити прикрепил у входа в помещение сейфа так называемого охотника на гусей. И если гусь оказывался поблизости от этого устройства, оно громко щелкало. Оно могло учуять гуся даже сквозь свинцовую прокладку сумки. Когда Мапфабвишин проходил под ним, то его щелчки разбудили крохотную Кожу внутри устройства. Кожа, которая, в сущности, представляла собой легочный мешочек и голосовые органы, стала подавать предупреждающие сигналы. Вот так карлик Мапфабвишин и начал свою службу у великана Мапфэрити.

Растиньяк знал эту историю. Ему было известно также, что Мапфэрити заразил парня философией насилия и что теперь тот является славным членом подполья. Растиньяку не терпелось сообщить Мапфабвишину, что его служба у великана подошла к концу и он больше не слуга Мапфэрити и отныне может занять место в его, Растиньяка, отряде на равных со всеми правах. Подчиняясь, естественно, приказам Растиньяка.

Мапфабвишин лежал, растянувшись, на полу и храпел, распространяя вокруг себя кислый запах. Рядом, взгромоздившись на стол, спал седой мужчина. Он лежал, повернув голову в сторону посетителей, и являл их взору такой же широко разинутый, как и у ссассарора, рот, обдававший их с ног до головы смрадным дыханием. В свисавшей со стола руке он сжимал пустую бутылку. Еще две валялись на каменном полу, одна из них была разбита.

Рядом с бутылками валялись Кожи обоих спящих. Растиньяк удивился, почему Кожи не доползли до вешалки и не повесились на нее.

— Что с ними случилось? Чем тут пахнет? — пришел в недоумение Мапфэрити.

— Не знаю, — признался Арчембод, — но зато знаю его гостя. Это отец Жюль, кюре гильдии яйцепохитителей.

Растиньяк, удивленно приподняв брови, подобрал бутылку, на дне которой еще плескался остаток, и выпил его.

— Mon Dieu, да это же вино для причастий! — вскричал он.

— Для чего им понадобилось пить его? — удивился Мапфэрити.

— Понятия не имею. Буди Мапфабвишина, а святой отец пусть поспит Кажется, он слишком притомился от столь усердных трудов на духовном поприще и, несомненно; заслуживает отдыха.

На маленького ссассарора выплеснули ведро холодной воды, и тот, пошатываясь, с трудом встал. Увидев Арчембода, он заключил его в объятия.

— Ах, Арчембод, старый мошенник, дорогой мой умыкатель детей и гусиных яиц, как же я рад тебя снова видеть — до трепета ушей своих!

И они в самом деле трепетали. С ушных перьев слетали красные и синие искры.

— Что все это значит? — с суровым видом прервал его Мапфэрити и указал на грязь, заметенную в углы.

С чувством собственного достоинства, которого у него было не так уж много, Мапфабвишин произнес:

— Святой отец Жюль заехал проведать нас. Он, как вы знаете, постоянно разъезжает по стране, навещая свою паству. Он выслушивает наши исповеди и служит мессы для нас, бедных яйцепохитителей, которые оказались настолько невезучими, что попались в когти некоего богатого и жадного великана антиобщественного поведения, который слишком скуп, чтобы нанять себе слуг, а вместо этого захватывает их силой, и который не захочет нарушить условия контракта, чтобы позволить нам уйти до окончания срока службы…

— Умолкни! — прогремел Мапфэрити. — Я не в состоянии целый день напролет выслушивать таких, как ты. У меня слишком болят ноги. Ведь я тебе всегда разрешал — и ты это знаешь — уходить в город на субботу и воскресенье. Что же тебе мешало навестить там священника?

— Вы прекрасно знаете, что ближайший город находится в десяти километрах отсюда и что в нем полно пантеистов [45] Пантеист — сторонник пантеизма — религиозно-философского учения, отождествляющего Бога с природой и рассматривающего природу как воплощение Божества. , — ответил Мапфабвишин. — Священника там днем с огнем не сыскать.