Филип Фармер - Т. 11. Любовь зла. Конец времён. Растиньяк-дьявол

— А потом? — спросила Люзин. Ее глаза светились.

— Чем вы займетесь потом, зависит от вас. Я же собираюсь покинуть эту планету и полететь вместе с землянином на другие миры.

Все молчали. Затем Мапфэрити спросил:

— А зачем отсюда улетать?

— А затем, что бесполезно чего-либо ждать от этой земли. Никто от своей Кожи не откажется. Прекрасная страна обречена на бездумную, праздную жизнь. А это не для меня.

Арчембод ткнул пальцем в амфибианскую девушку:

— А как же тогда с ее людьми?

— Они, возможно, и победят, эти водяные — но нам-то какая разница? Просто-напросто произойдет смена одной Кожи на другую. Раньше, еще до того как я услышал о землянине, я собирался драться, чего бы мне это ни стоило — даже если бы меня ожидало неизбежное поражение. Но сейчас мои планы изменились.

Громыхание Мапфэрити стало сердитым.

— Ах, Жан-Жак, не узнаю своего товарища. Я никогда от тебя такого не слышал. Ты случайно не проглотил своей Кожи? Ты говоришь так, будто вывернут наизнанку. Что случилось с твоими мозгами? Разве ты не понимаешь, что если амфибиане одолеют нас, то разница будет, и еще какая. Разве ты не понимаешь, из-за кого амфибиане ведут себя именно так, а не иначе?

Растиньяк направил «рено» к розовому кружевному замку, возвышавшемуся на горе. Автомобиль устало затрусил по неровной и узкой лесной тропе.

— Что ты имеешь в виду? — спросил он.

— Я имею в виду то, что амфибиане всегда прекрасно ладили с ссассарорами, пока в их жизнь не вторгся новый фактор — земляне. Вот тогда-то и началась эта вражда. Спросишь: что это еще за новый фактор? Обычные приемыши. Помесь землян с амфибианами или ссассарора с жителем Земли. Из этого сделай вывод. Поверти его туда-сюда. Посмотри на него с разных сторон. За всеми этими раздорами стоят именно приемыши — человеческий фактор.

И еще. У амфибиан Кожи всегда отличались от наших. Наши фабрики создают для нас Кожи, чтобы установить некое духовное родство и связь между их владельцами и природой в целом. Предназначение наших Кож — помочь каждому человеку любить своего ближнего.

Но вот что странно в амфибианских Кожах: некогда они тоже предназначались для тех же целей. Но в последние тридцать-сорок лет амфибиане перешли на создание новых Кож с одной-единственной целью — наладить связь между морским королем и его подданными. Мало того, Кожами можно управлять с дальних расстояний, с тем чтобы король мог наказать любого провинившегося подданного. Эти Кожи устроены таким образом, что устанавливают духовное родство лишь среди жителей воды, а не между ними и природой в целом.

— Я и сам уже кое о чем догадался, разговаривая с Люзин, — сказал Растиньяк. — Но я не подозревал, что все настолько серьезно.

— Ну да. Можно смело биться об заклад, что за этим стоят приемыши.

— Выходит, именно человеческий фактор все и портит?

— Кто же еще?

— Что скажешь на это, Люзин? — обратился Растиньяк к девушке.

— Думаю, что тебе лучше оставить этот мир. А нет, так становись амфибианским приемышем.

— С какой стати мне переходить к вам, амфибианам?

— Такой человек, как ты, мог бы стать морским королем.

— И пить кровь?

— По мне, так лучше пить кровь, чем заниматься любовью с человеком. Это уж точно. Впрочем, для тебя, Жан-Жак, я бы сделала исключение.

Если бы с таким откровенным предложением к нему обратилась женщина с суши, Растиньяк выслушал бы ее с обычной невозмутимостью. На земле Коженосителей о скромности, будь она ложной или какой еще, не имели понятия. Но слышать подобное от женщины, которая совсем недавно упивалась кровью еще живого человека, было для него невыносимо. Его передернуло.

И все же, несмотря на все отвращение к ней, он был вынужден признать, что она красива. Если б она только не пила эту кровь…

Хотя Мапфэрити лишился своей чуткой, восприимчивой ко всему Кожи, он, казалось, догадывался, что чувствовал Растиньяк.

— Тебе не следует чересчур винить ее, Жан-Жак, — произнес он. — Морским приемышам с младенчества прививается любовь к крови. Причем с весьма определенной целью, как она ни чудовищна. Настанет время, и полчища приемышей хлынут из моря, чтобы покорить жителей суши, и угрызения совести не будут мучить их, когда они начнут перегрызать горло своим же соплеменникам.

Люзин засмеялась. Остальные беспокойно заерзали, но реплик с их стороны не последовало. Растиньяк сменил тему разговора.

— Как ты узнал о землянине, Мапфэрити? — спросил он.