Конрад Фиалковский - Homo Divisus

— Потом ученые установили, что это был метеорит, — сказал Тертон, глядя на Кому.

— Оттуда, — продолжал ацтек, — прилетела она, с захода солнца, и бежала на восток, подобная дождю из огненных цветов. Далеко тянулись косы ее.

— Достаточно, — сказал Тертон.

Индеец замолчал.

— Продолжай, — попросила Кома.

Этого Тертон не планировал.

— Он спешит. Через час улетает на страторе.

— Ты хотел сказать «на самолете», — поправила Кома.

— Я не очень спешу, — отозвался ацтек. — Знаешь, Корн, я не помню, где познакомился с тобой.

«Так. Опекун берет инициативу в свои руки», — раздраженно подумал Тертон. Это не входило в его планы.

— Не помнишь? У пирамид в Теотигуакане, где ты работаешь гидом, — Тертон решил подкинуть Опекуну объяснение. — Ты, конечно, переборщил, прилетев сюда в своем рабочем наряде, — добавил он.

— Позвольте снять перья, — сказал ацтек и положил свой головной убор у ног. — И зачем я сюда пришел? Кажется, я всегда навещаю Корна, когда бываю в этом городе.

— Да. Ты не помнишь его, Кома? — рискнул Тертон. — Мне казалось, вы с ним однажды беседовали.

— Возможно, — отозвалась Кома.

— Его трудно не запомнить. Тогда он тоже спешил на самолет.

— Да. Припоминаю, — сказала Кома, а ацтек встал и поднял с пола свой удивительный головной убор.

«Ну, кое-как пробился через контроль Опекуна, — подумал Тертон. — Счастье, что Опекун — всего лишь компьютер, громадный компьютер, и для него даже то, что почти совсем невероятно, немедленно перестает быть необычным, если только это каким-то образом может быть проверено. С человеком было бы труднее».

— Я пойду, — проговорил ацтек. — До следующей встречи.

— Прощай, — Тертон проводил гостя до порога и старательно прикрыл дверь.

Когда он вернулся в комнату. Кома сидела в кресле и смотрела на него.

— Ты какой-то странный, Стеф, — сказала она. — В чем дело?

— Может, немного устал и еще должен поработать.

— Сейчас?

— Да.

— Что будешь делать?

— Рассчитывать.

— Что?

— Ты никогда не была такой любопытной, Кома. Просто расчеты для следующих экспериментов.

— Сам? Без компьютера?

Она вышла на кухню, а он сел к письменному столу и потянулся за бумагой и шариковой ручкой, которой и сам иногда пользовался в своей реальности. Здесь, разумеется, ручка тоже была, потому что она принадлежала этой реальности.

«Вот прихватить бы ее отсюда», — подумал Тертон. Свою ручку он с трудом отыскал несколько лет назад в антикварном магазине. «Ведь и ручка и все остальное — всего лишь иллюзия», — подумал он, зная, что устройства, конструирующие эти иллюзии, лишь немногим менее сложны, чем мозг человека, но быстродействие их в миллионы раз больше, и поэтому такие иллюзии настолько совершенны, что даже ему, старому манипулянту и профессору нейроники, подсказывают нереальные желания.

Он принялся за расчеты. Вычисления были нетрудными, но он уже отвык считать сам, поручать же их компьютеру не хотел, потому что тогда пришлось бы посвятить в расчеты Опекуна, а так лишь результаты попадали в имитированную действительность.

Он начал с массы, которая дала бы нужный эффект, потом уточнил потери в атмосфере и скорость. Уже закончив предварительные расчеты, понял, что распад глыбы должен произойти в атмосфере. Тогда он увеличил массу так, чтобы хоть один осколок, прошедший сквозь атмосферу, выполнил условия. Получилась чудовищная величина. Он проверил исходные данные и вычисления — все было правильным. Увлеченный работой, он не заметил, как подошла Кома и встала у него за спиной. Он почувствовал прикосновение ее руки к волосам и обернулся. Она смотрела не на него. Она смотрела на листок бумаги, на формулу Эйнштейна, на ее трансформацию: в левой части равенства энергию заменила масса.

Он знал, что она заметила это, но еще не поняла. Тогда он встал и заслонил собою листки.

— Подожди, Стеф, — сказала Кома. — Ты рассчитываешь что-то интересное.

«Она не должна этого видеть, — подумал Тертон. — Опекун получает информацию непосредственно через нее. Не должна…»

Он обнял ее и поднял. Поднял легко — избыток сил в его теле действовал и здесь, в имитированном мире. Она удивленно смотрела на него, пока он нес ее к окну.

«Это фантом. Это всего лишь фантом», — повторял он себе.

Кома поняла, только когда была уже возле окна. Она закричала, и он увидел в ее глазах страх. Попыталась вырваться, но он был сильнее.

— Стеф… — он выбросил ее наружу. Она крикнула что-то еще, а потом была уже слишком далеко, чтобы он мог ее слышать.