Эразм Батенин - Бриллиант Кон-и-Гута

Она вся сжалась.

— А Мэк-Кормик?

— Тоже. С ним произошло событие исключительного для него значения: в Кон-и-Гуте он нашел своих детей!

— Но ведь его дети были убиты? Мне рассказывал об этом Голоо в те дни, когда мы коротали время: я — перед своим отъездом в Париж, он — в экспедицию.

— У Мэк-Кормика было двое детей, — девочка и мальчик, — и, действительно, их трупы были найдены, но дело в том, что они никем не были опознаны. Их мать, сестра Ораз-хана, незадолго перед этим таинственно отравленная, по обычаю рокандского дома на груди своих детей поставила особые знаки. Вот эти-то знаки и дали Мэк-Кормику повод думать, что найденные трупы — трупы его детей.

— На трупах были эти знаки?

— Вот именно. Теперь оказалось, что Мэк-Кормик нашел детей. Фон Вегерт пишет мне, что он первое время боялся за его рассудок, — так был счастлив несчастный.

— Как же это произошло?

— О, это целая история! Они встретили там, в Кон-и-Гуте, какого-то старика туземца, который знал эту тайну. Когда-то Мэк-Кормик спас ему жизнь. При каких условиях это произошло — не могу вам сказать, — об этом мне мой друг не пишет. Туземец этот был правой рукой Ораз-хана в Кон-и-Гуте, подобно тому, как профессор Шедит-Хуземи был его правой рукой здесь, у нас.

— Профессор Шедит-Хуземи? Это тот китаец, который хотел убить фон Вегерта?

— Нет, вы спутали. Фон Вегерта хотел убить некий сум-пан-тинец Ли-Чан, в свою очередь — правая рука Шедита. Ли-Чана мы разыскали, хотя и с большим трудом, правда. Когда для меня стала несомненной гибель экспедиции, я счел, что мое обещание молчать о преступлении в «Сплендид-отеле» отпало, и я обо всем, что знал, рассказал сыскной полиции. При помощи собаки-ищейки китайца нашли, но он бежал, — по-видимому, в Роканд. Что с ним сталось — установить не удалось, этому помешало восстание. Кстати, его звали на самом деле Чи-Ланом.

— Значит, это целая организация?

— Несомненно. Известно даже и название: «Общество Зеленой Луны». Располагавшее огромными средствами, оно ставило целью возвращение некоторых утерянных престолов наследникам азиатских властителей, потерявших их. Хан рокандский был одним из таких претендентов. Народ, не разобравший целей, которые они преследовали, поддался на агитацию их агентов и в итоге поднял известное рокандское восстание.

— У вас есть сведения об Ораз-хане?

Бонзельс с удивлением взглянул на нее.

— Он уехал, говорят, куда-то на Восток. Что касается профессора Шедит-Хуземи, то он исчез бесследно. Не было никаких улик против них, хотя теперь выясняется, что убийство Рау-Ру, жены Мэк-Кормика, и похищение его детей…

— Устроено «Обществом Зеленой Луны»?

— Достоверно известно, что «Общество Зеленой Луны» служило в руках Ораз-хана ширмой его эгоистическим стремлениям. Как видите, эти люди не останавливались даже перед преступлениями!

— Но как же открылась тайна существования детей?

— Старик-рокандец, как я вам сказал, открыл перед смертью тайну своему спасителю. При нем жила в Кон-и-Гуте девочка, которая не имела представления, кто ее отец. Тот, кого она принимала за отца, дал клятву, что не откроет секрета. Когда же старик, на попечении которого лежал Кон-и-Гут, увидел, что тайна пещеры раскрыта, и что он, оставшийся там в одиночестве и умирающий, уже в силу этого одного должен кому-нибудь передать последнее живое существо в Кон-и-Гуте, — полуребенка, полуженщину, — он во всем открылся Мэк-Кормику.

— А сын его?

— Им оказался Джонни Гарриман!

— Что вы говорите?! Джонни — сын Мэк-Кормика?

— Да. На его груди обнаружен был тот же знак. Когда Джонни узнал примету дочери охотника, он сам открыл, кто был его отцом. В младенческом возрасте он был передан по приказанию Ораз-хана на воспитание какому-то лондонскому мошеннику, из рук которого его вырвал фон Вегерт.

— Но почему Ораз-хан приказал убить свою сестру?

— Как рокандец, он мстил ей за то, что она вышла замуж за англичанина. Каждого из нас он считает своим врагом.

— Но детей он все-таки оставил в живых?

— Да, но скрыл их от отца.

— Жестокий, вероломный человек! — воскликнула Эрна.

— Я передам вам письмо ко мне фон Вегерта. Прочитайте его на досуге, но, кажется, я подробно рассказал вам обо всем, что вас может заинтересовать.

— Вы несказанно обрадовали меня, профессор! За это время я в первый раз почувствовала себя счастливой!

— Дитя мое, позвольте задать вам вопрос?

— Пожалуйста, профессор.

— Но он касается того, что вас, по-видимому, очень огорчает!