Всеслав Соло - Астральное тело

— Вы — гений, Золотов! Да, это не каждому дано.

«А он действительно молодец», — добавил я про себя.

Золотов торжествовал.

— В наше время нелегко, — театрально проговорил он, — встретить ценителя поэзии — истинного, — добавил он.

— Вы меня явно переоцениваете, — отозвался я на встречную похвалу. А вы знаете, у меня к вам дело, и непростое, оно касается непосредственно вас, — определился я.

— Дело? Вы мне еще больше начинаете нравиться, — Золотов развалилися на стуле напротив меня. — Говорите, я весь внимание, — уважительно потребовал он.

— Пожалуй, начну с того, что представлюсь вам: я должен перед вами извиниться, даже, скорее, немного огорчить, но не одна ваша супруга Ветистова — ведьма, в данном случае.

— Что? Вы тоже?

— Нет, я не колдун, как вы решили подумать. Я — сенсетив, энергетический интуит, так сказать.

— Обалдеть! А что это такое? — воскликнул Золотов и хлопнул ладонями себя по коленям.

— Понимаете, — слегка призадумался я, — э-э, м-да, сейчас объясню: природа меня одарила способностью воспринимать в какой-то мере некоторые структурные связи между прошлым и будущим, другими словами, определять причинно-следственную связь.

— Как это? — озадачился стихотворец, продолжая не понимать меня.

— Ну вот, собственно говоря, мы и подошли к делу, на примере которого вам станет определенно ясно, что же такое причинно-следственная связь, но как я ее вижу, вам предстоит убедиться чуть позже, когда вы проследуете по результатам моего совета.

— Все, я готов слушать, — сказал Золотов, но глянул на часы. — А-а, отмахнулся он, — хрен с ними, не пойду сегодня больше горланить, говорите… как вас?..

— Меня зовут Гриша, — подсказал я.

— Ага, — кивнул стихотворец, — говорите, Гриша.

— Так вот, постольку поскольку я неравнодушен к вашему творчеству, заговорил я и подумал: «Не слишком ли деловито и поучительски я изъясняюсь, может, стоит и попроще, а то заподозрит что-нибудь Золотов, не поверит, мало ли что ему на ум взбредет». — Так вот, — повторился я после непродолжительного раздумья, — я ведь, Игорь, знаю, отчего у вас жизнь теперь наперекосяк пошла.

— Так-так, — оживился он и наклонился поближе ко мне, — умный вы человек, я чувствую.

— Что Бог дал, то и мое, я всегда говорю — лишнего у Бога не возьмешь, лишнее не потеряешь.

— Классно сказано! — изумился мой собеседник.

— Ведь я не зря сегодня подошел к вам на улице, когда я прочел вашу подборку стихов в коллективном поэтическом сборнике…

— «Счастливый сон», шесть стихотворений, — вставил Золотов, — ну-ну, и что?

— Я прочел эту подборку и сразу же все понял — вам специально сделано, чтобы вы были несчастны.

— Вот гады! Это точно, — засуетился Золотов. — Вы знаете, это точно! Сто процентов правды, а я думаю, что же такое, не пишется мне и невезуха с ножом к горлу каждый день. А как же они, сволочи, сделали?

— Очень просто, вы помните свое стихотворение о памяти друга?

— Третье, — подсказал стихотворец, — третье по счету в подборке.

— Именно в этом стихотворении вам все и сделано.

— Стоп, — остановил меня Золотов, — сейчас я достану сборник. Стихотворец кинулся к ближайшей книжной полке и вертуозно извлек оттуда небольшой целлофановый пакет, в котором аккуратно был завернут в газетку его поэтический сборник. Он снова уселся напротив меня на стул и заперелистывал эту книжицу. — Вот, — остановил он страницу, — мой титульный лист, все шесть стихотворений здесь.

— Но нам нужно третье, — ненавязчиво подсказал я.

— Да, третье, — словно получивши установку, подытожил Золотов и аккуратно стал отлистывать первую страницу, — раз, два, три, — вот оно, отсчитал он и драгоценно подал сборник мне в руки, — только я вас прошу, страницу не загибайте, — озаботился он.

— Да нет, что вы, я отношусь к поэзии с прилежанием, особенно к хорошей поэзии, — и Золотов приготовился растаять в удовольствии, когда я вздохнул полной грудью, чтобы прочесть стихи:

Передам дыхание по кругу

Но жалко, что не всё, и в том беда…

— продекламировал я с выражением, Золотов блаженствовал.

— В этих строках и зарыта собака, — уверенно сказал я.

Золотов скривился, словно ему прищемили палец.

— Опечатка, — оправдался он, — редактор гад, верстки не дал вычитать, там по-другому:

Передаём дыхание по кругу,

Но жалко, что не все, и в том беда…

— Это так я выразился о смерти своего друга, — осведомил меня стихотворец, — а они все испоганили, через опечатку эти строки от моего лица прозвучали, ну и где же тут сделано, как?