Тимоти Зан - Охота на 'Икара'

Вскоре я снова очутился на главной улице, в толпе болтающихся без дела космолетчиков, горожан, зазывал и карманников. Йаванни нигде не было видно.

К сожалению, не было и смуглого блондина, которого я собирался выследить.

В надежде, что мой наниматель все еще подыскивает себе команду, я еще около часа пошлялся по окрестным тавернам и кабакам. Но так его и не обнаружил. А обойти весь портовый район в одиночку нечего было и пытаться. Кроме того, после удара по стеклу у меня ныла нога, а в полшестого утра мне нужно было быть в порту.

В виссилуянском районе в изобилии водились роботакси, но тысячу коммарок обещанного аванса я получу только по прибытии на борт "Икара", а громила- управляющий третьесортной гостиницы, в которой мы с Иксилем остановились, будет очень расстроен, если завтра утром мы не найдем должной суммы наличными, чтобы расплатиться за номер. Поколебавшись, я все же решил, что выяснять отношения с крупногабаритными представителями иных рас дважды на протяжении местных двадцатичасовых суток - это уже чересчур, и отправился домой пешком.

Когда я миновал последний, четвертый, лестничный пролет и вставил ключ в прорезь замка, боль в ноге задавала в позвоночник и доходила аж до самого основания черепа. Лелея сладкие мечты о мягкой кровати, ласковой пульсации виссилуянского расслабляющего светогипноза и стаканчике шотландского виски, который будет отплясывать у меня под черепом джигу на пару с болью, я толкнул дверь и шагнул в номер.

Мягкая кровать и виски пока оставались в пределах возможного. Но вот насчет светогипноза я, похоже, размечтался зря. Комната была погружена в абсолютный мрак.

Пришлось нырять в темноту номера, скользить по полу на животе и по ходу маневра срочно доставать плазменный излучатель из кобуры под мышкой. Иксиль должен был ждать меня тут, а темнота в комнате могла означать только одно: кто-то похитил моего напарника, а сам залег где-то здесь в ожидании меня.

- Джордан? - раздался безмятежный и очень знакомый голос из глубины номера. - Это ты?

Резкий всплеск адреналина в моей крови оказался ненужным, уступил место досаде и некоторому смущению и, как вода в песок, ушел в пострадавшую ногу, где на прощание добавил мне болевых ощущений.

- Я думал, ты еще не спишь, - уныло заметил я, старательно сдерживаясь, чтобы не выдать в эфир поток цветистых выражений вроде тех, которые много лет назад обеспечили мне место на скамье подсудимых перед трибуналом.

- Я не сплю. Иди сюда, посмотри.

Тяжело, с воистину сверхчеловеческим терпением вздохнув, я поставил свой плазменник на предохранитель и спрятал оружие в кобуру. Объектом любования Иксиля могло оказаться все, что угодно: от света далекой туманности, пробившегося сквозь сияние городских огней, до удивительного флюоресцирующего паучка на оконном стекле.

- Угу, уже иду, - пробурчал я.

Вернув себе вертикальное положение, я закрыл ногой дверь и обогнул перегородку, разделяющую гостиную.

Наверное, большинство обитателей космоса сочло бы Иксиля и его соотечественников не менее впечатляющим кошмаром, чем те очаровашки-йаванни, которых я недавно покинул у таверны. Он был типичный каликси - квадратный и широкоплечий. А физиономию его неоднократно без тени лести сравнивали с расплющенной игуаной.

Сейчас, увидев его силуэт на фоне окна, я обратил внимание, что данный конкретный каликси отличается и заметной асимметрией. Одно его широкое плечо - правое - бугрилось, как у карикатурного круч- боксера, другое было более плоским.

- У тебя кого-то не хватает, - сказал я, похлопав его по покатому плечу.

- Я послал Пикса на крышу, - объяснил Иксиль.

Голос у него, как и всех каликси, был удивительно мелодичным, что абсолютно не вязалось с их страхолюдной внешностью. Честно говоря, одной из немногих оставшихся мне незатейливых радостей жизни было наблюдать первую личную встречу Иксиля с теми, с кем до того общался лишь по межзвездной связи без передачи изображения. Порой эти бедолаги выдавали совершенно бесподобную реакцию.

- Надо же, Пикса на крышу послал. - Я обошел напарника и встал справа.

Бугор на плече Иксиля тут же зашевелился, и в ухо мне ткнулся нос с длинными чувствительными усами.

- Привет, Пакс, - поздоровался я и почесал зверька за маленьким, как у мышонка, ушком.

Каликсирианское название этих животных произнести при помощи человеческого речевого аппарата было совершенно невозможно, так что я обычно звал их попросту хорьками, на которых они здорово смахивали, - у них было такое же длинное щуплое тельце и похожий мех, хотя по размеру они были не намного больше обычной лабораторной крысы. В далеком прошлом они служили каликси чем-то вроде охотничьих собак: убегали вперед в поисках добычи и, возвращаясь к своему хозяину, сообщали ему необходимые сведения.