Сергей Панченко - Космические прохиндеи - Загадка старого корабля (СИ)

Александр не был уверен, что будет испытывать те же чувства, что и Флип, и не чаял, когда закончится время, когда его похитителю снова можно будет появляться в космосе. Когда это время пришло, юноша безаппеляционно потребовал вернуть его домой. Его машина, невыплаченный кредит, брат и родители, казались ему самой важной причиной возвращения на родину. Флип, не скрывая ироничной улыбки, доставил его на то самое место, откуда они улетели, около месяца назад. Они договорились, что если через неделю Александр не соберется назад, то Флип удалит ему воспоминания. Свидетели космическому преступнику были не нужны.

Машина исчезла. Скорее всего, ее угнали и уже раскрутили на запчасти. Младший брат был несказанно рад, возвращению Александра. После попытки объясниться Александр понял, что его могут принять за психа, пришлось переврать, что он уезжал в другой город с одной очень зажигательной девахой, которая в итоге, обманула его, отобрала машину и последние деньги и исчезла. Такое объяснение выглядело правдоподобнее. Пришлось сходить в полицию и забрать заявление о собственной пропаже. Родители, к счастью, еще ничего не знали. Брат Слава не спешил принести в дом дурную весть. В течение месяца он рассказывал родителям о большой занятости старшего брата.

Александр навестил родителей, порадовался тому, что у них все в порядке со здоровьем, а потом вдруг сразу загрустил, затосковал. Получилось все так, как и рассказывал Флип. Тянущее чувство в груди выгоняло ночью на улицу и заставляло долго смотреть на мерцающие звезды. Двигающиеся среди звезд спутники, Александр хотел считать кораблем Флипа, который должен был в этот момент смотреть на него с высокой орбиты.

Через три дня напрасных надежд на привыкание, Александр понял, что не готов посвятить себя привычному для земного мужчины образу жизни, космическая вольница вытягивала его из лона Земли. На этот раз, юноша решил подготовить своих родных к долгому отъезду.

— Слав, я снова уеду, в этот раз надолго.

— Куда это? Что ты брат темнишь? Криминал какой-то?

— Нет, все равно не поверишь. Скажи родителям, что я отправился на годовую вахту в Арктику, аэродром строить.

— Эх, Шурик, не хотелось бы верить, что ты связался не с теми людьми. Оставайся, все наладится. — Слава говорил искренне, и даже заставил на мгновение с ним согласится.

— Нет, брат. Давай, до встречи. Через час вынешь коробку из-под моей кровати. Я там кое-что тебе оставил.

Без долгих прощаний Александр покинул родную планету. Через час, на приборе связи заморгала иконка связи. Слава достал его подарок.

— Привет, брат. Это я, Александр. У тебя в руках прибор межпространственной связи, так что я буду тебе периодически названивать.

— Но только не тогда, когда нам нужно будет затихариться. Тогда полное молчание в эфире.

На небольшом экране прибора замерло удивленное лицо Славы.

— А? — Неопределенно спросил он.

— «Б», брат. Я сейчас лечу на космическом корабле, с моим товарищем Флипом. — Александр повернул прибор на Флипа, и тот махнул рукой. — Это он сказал тебе, что связь будет работать только тогда, когда нам не будет грозить опасность.

— Шурик. — Пришел в себя Слава. — Ты меня разыгрываешь. Не хочешь говорить, где ты, не говори.

— Хорошо, брат, не хочешь верить, не верь. Запомни только, что связь работает, когда мы в пространстве, когда мы в прыжке, связи нет.

— Черт, Шурик, никогда не думал, что у тебя есть хоть капля воображения.

— Ну, все, уходим в прыжок, до связи.

Чем больше времени проходило времени с последнего посещения Земли, тем реже Александр выходил на связь. Разговаривать с братом было неинтересно. Он не мог поверить в то, о чем пытался рассказать ему старший брат. Флип советовал не убеждать его в обратном. В конце концов он сам решал во что ему верить, а во что нет. А еще удивительная и разнообразная жизнь космического преступника отодвигала на задний план воспоминания о доме и родных. Со временем они настолько померкли, что превратились в традиционное: «надо позвонить, сегодня вечером обязательно позвоню». Звонки бесконечно откладывались, и только случаи помогали найти момент, чтобы связаться с братом.

Через год, Александр настолько заматерел, что имел право высказываться о планировании деталей предстоящей операции. Он глубоко проникся удовольствием от планирования и осуществления грабежей, что получал большое эстетическое удовольствие больше не от куша, а от самого процесса, особенно когда тот проходил без сучка и задоринки.