Дмитрий Медведев - Мезозой. Дилогия (СИ)

— Сэр, сделаю. Но что сказать людям? Они вот-вот начнут роптать. Девушка Елисеева работает в лазарете, ее не обманешь — она видела Кшиштофа, она знает, что Расим и Тиджей мертвы. Я говорил ей, что Елисеев пропал, но она будто не слишком поверила.

— Хорошо, что напомнил о ней, — осклабился Фэнлоу. — Совсем в суматохе упустил этот момент. Брось ее в нашу прохладную опочивальню, там давно никого не было. А чтоб ей не скучать, и дружка Елисеева туда же кинь. Этого, как его…

— Коваля?

— Да-да. Только быстро, без шума и без свидетелей. Уж придумай, как это провернуть.

— Есть, сэр, — в глазах Элвина замелькал страх. Он наконец-то понял, что ситуация — серьезнее некуда. А вот Расим, хоть не очень-то Фэнлоу и нравился, на такое обилие поручений отреагировал бы спокойнее. Он был словно танк, словно киборг-берсерк. Эх, это все кадры. Никогда не работаешь только с теми, с кем хочешь…

— Свободен, Элвин. Держи меня на связи, можешь звонить в любое время и при любом сомнении.

Наконец, Фэнлоу остались с Гудриджем наедине. Поговорить было о чем. Единственное — Фэнлоу ужасно хотел спать после почти бессонной ночи. И сейчас, когда день после знойного полудня начинал мягко переходить в вечер, голова уже толком не работала. Не спасал даже мощный кондиционер, опустивший температуру в кабинете до семнадцати градусов. Липкие мысли приклеивались друг к другу, смешивались и принимали уродливые, непонятные очертания, мгновенно теряя свою изначальную форму. Логические цепочки в таком состоянии строиться упрямо не желали. Трэвис Фэнлоу держался из последних сил.

— Что-то вы неважно выглядите, сэр, — тактично заметил Гудридж. — Я буду изъясняться кратко и просто.

— Ох, буду премного благодарен, — Фэнлоу и впрямь был благодарен.

— Мы сейчас изучаем последовательность нейронных связей Кирилла. Наш датчик сделал свое дело, сэр. У нас в руках полная картина. Расшифруем до конца примерно через двое-трое суток — я и сам толком не сплю, заметно, наверное.

«— Черта с два заметишь, чего тебе, бугаю такому?» — подумал Фэнлоу, потер руками лицо и задал главный вопрос. — Что мы получим от этой расшифровки?

Ответ ему не просто понравился. Он привел куратора в восторг.

— То же самое, что Елисеев. Эти твари — все до единой — будут в наших с вами руках, мистер Фэнлоу. И не только они.

Странно, но чем дальше Кирилл углублялся в заросли, следуя протоптанной крупными хищниками тропе, чем больше становилось сил. И в то же самое время их было все меньше.

Руки, ноги и легкие получили такой заряд бодрости, словно Кирилл вылакал залпом несколько банок энергетического напитка, но недостаток сна сказывался на концентрации и точности движений.

Он уже несколько часов бежал трусцой, придерживаясь одного темпа. Остановился лишь раз, чтобы напиться из ручья да съесть еще несколько орешков араукарии. Живот отозвался невнятным бурчанием. Такая пища была непривычна организму, но он пока не спешил выбрасывать белый флаг.

Никаких животных поблизости не все это время не встречалось, если не считать багровой двадцатисантиметровой многоножки. При виде человека она с пугающей прытью сиганула прочь с дороги. Эта жуткая тварь налегала на растительную пищу, но ужас вызывала такой, что Кирилл, пожалуй, предпочел бы добровольно залезь в пасть торвозавру, чем взять многоножку в руки.

Вскоре с быстрого шага Кирилл перешел на трусцу. Он бежал даже не для того чтобы как можно скорее достигнуть пункта назначения, который сам по себе совершенно отчетливо проклюнулся и совершенно четко обозначился в примерной, воображаемой карте местности. Кирилл ускорился, потому что после встречи с рамфодонами начал чувствовать на своей спине чей-то пристальный взгляд.

Интуиция подсказывала ему, что не стоит подавать вида, а разум безошибочно определил преследователя как загадочного невидимку, прежняя встреча с которым едва не стала для Кирилла роковой.

Невидимка не выдавал себя ничем, кроме, собственно, взгляда. Он бесшумно двигался у Кирилла на хвосте на приличном расстоянии, поскольку никакого шума не было. В прошлый раз, когда Кирилл догонял невидимку, тот вполне себе громко топал, как обычный человек, но не как призрак. Это обнадеживало, но лишь немного. Кирилл по-прежнему чувствовал себя беспомощным перед незримым не то благодетелем, не то врагом. Он уже совсем запутался, откровенно перестал понимать, какую же цель может преследовать неизвестный.