Виктор Мясников - Микрорассказы Интерпрессконов 1997-2000

— Золото, настоящее золото! — Гаррисон стоял возле небольшой расщелины в скале, из которой вытекал поток расплавленного золота.

— Откуда оно, да еще жидкое?! — Стенли наклонился к струе.

— Какая тебе разница? — Гаррисон вернулся к вездеходу и сел в кабину. — Главное, это золото! Тонны золота!

Машина подъехала к потоку, опустила в него термоустойчивый контейнер, который почти моментально наполнился до краев.

— Подгони второй вездеход! — Гаррисон, ловко орудуя рычагами, опустил резервуар с застывающим золотом в кузов.

Стенли рысцой побежал к темнеющей невдалеке ракете. За время его отсутствия были наполнены еще восемь баков. Когда прибыл Стенли, Гаррисон, развернув машину и вернувшись к космолету, выгрузил из контейнеров уже застывшие слитки. Через три часа работы свободная часть склада была заполнена. Но Стенли и Гаррисон не успокоились: стали занимать места, откуда были выкинуты разные вещи. Каждый день уничтожалась примерно тонна разнообразных предметов. Еще через пять дней разрезанным на мелкие кубики золотом стали заполнять коридоры и каюты. Лишь когда ходить можно было только согнувшись, так уменьшилась высота помещений, космолет стартовал и взял курс к ближайшей планете.

Поэтому люди не видели, что золотой поток сначала обмелел, а потом и вовсе исчез.

В подземных мастерских Иллара завершился очередной сброс шлака.

Костя гулял со своим щенком, спаниелем мраморного окраса. Мальчик уже хотел домой, а его собака — гулять.

Костя сказал упирающемуся щенку:

— Видишь, тетя с сумкой пошла — значит надо домой идти.

Спаниель поднял грустные глаза и спросил:

— А если б она была без сумки?

— Без сумки? — тогда тем более — домой. Что?.. Это ты сказал?

Собака молчала.

Говорят, Костя до сих пор пытается заговорить с ней.

— Сидорук! Сюда!

Ромыч осторожно выглянул из лаборатории, испуганно моргая.

— Тут я…

— У нас СПЕЦЗАКАЗ! От органов. Я и название уже придумал: «Операция „Янус“». Полдела, так сказать, за тебя сделал.

— Шеф, — робко попытался возразить Сидорук. — Чиновники ведь… От них добра не жди… Вляпаемся…

— Не дрожи, Ромыч. И не егози! Задачка из тех, что ты любишь. Сотворить метаморфин, лучше газообразный, чтобы наши наблюдатели и прочие секретные сотрудники могли надежно и правдоподобно маскироваться.

— Задачка, действительно, любопытная, — согласился Роман. — А как насчет ассигнований?

— Будут тебе ассигнования, не боись…

— Лады, — согласился Ромыч. — Займемся.

И занялся довольно плотно.

Уже через несколько недель Ивонючкин в секретный глазок наблюдал, как Петрович и Роман опробуют опытные образцы метаморфина. Петрович, оборотившись волком, гонялся по лаборатории за зайцем-Сидоруком, пока тот, утомившись, не вырастал в слона. И тогда гремела битая посуда.

Когда удалось добиться, чтобы препарат держал форму почти два часа, Ивонючкин решил провести демонстрацию достижений, в надежде вырвать дополнительные денежки. За ними прибыла машина, и все трое загрузились в нее. Сидорук держал большой синеватый стеклянный флакон полученного продукта с вделанным в пробку дозатором. Ивонючкина, Сидорука и Петровича провели на небольшую сцену, усадили на стулья.

Зал медленно, словно нехотя, заполнялся. Ноконец, седоватый энергичный человек, встретивший их у входа, кивнул: начинайте.

Сидорук встал, подняв флакон, но прежде, чем он успел открыть рот, на него петушком налетел Ивонючкин и попытался вырвать сосуд.

— Куда прешь, кретин! — шипел он. И тут же звонко затараторил: — Господа! Под моим чутким руководством, наш творческий коллектив…

Флакон он вырвал, но удержать оказавшийся неожиданно тяжелым сосуд не сумел. Брызнули осколки, и в зал поползла волна хвойного запаха…

Сидорук остолбенел на мгновение. Никто же не готов, не обучен! Сейчас начнут проявляться СУЩНОСТИ! Ему стало по-настоящему страшно, и он рванулся к двери. Но добежать не успел. Его костюм, раздираемый по швам трансформирующимся телом, затрещал. Тявканье, блеяние, рык заполнили маленький зальчик. В испуге шарахнулись заглянувшие на странные звуки охранники: опрокидывая стулья и кресла по залу носились бараны, шакалы, быки, волки, гиены. Многие пытались цапнуть мечущегося в панике шелудивого пса. С трудом удалось рассортировать зверье. Пока решали, отправлять ли рогатый скот на ферму, а диких зверей — в зоосад, возникла новая проблема: потребовалась одежда, чтобы прикрыть наготу принимающих свой обычный облик членов приемной комиссии.