Вадим Астанин - Поэма огня

Овчинников ведёт Петра Александрович в холл гостиницы.

- Здравствуйте, Алечка!

Сонная девушка-администратор за стойкой регистрации поднимается и меланхолично здоровается в ответ.

- Алечка, отчего вы такая грустная? - заботливо вопрошает Овчинников вкрадчиво-бархатным тоном провинциального ловеласа.

- Так, - отвечает девушка, - скучно, Матвей Валентинович.

- Ах, Алечка, вы даже представить не можете, как мне это знакомо. Тучи на небе, дождь на дворе. На улице мокро и слякотно. Гостиница пустует, все жильцы в разъездах. Но я вас развеселю, печальная царевна. К вам новый постоялец. Прошу любить и жаловать.

Девушка обращает взор на Петра Александровича.

- Шуктомов, - говорит Пётр Александрович, вытаскивая паспорт. - Бронь Совета Министров.

Девушка забирает документ, раскрывает и кладёт около клавиатуры. Щёлкая клавишами, набирает фамилию.

- Шуктомов Пётр Александрович, - громко произносит девушка. - Двадцать седьмая комната. Вверх по лестнице, второй этаж, в конце коридора, налево. Заполните, пожалуйста, листок заселения. Разрешите паспорт...

Овчинников терпеливо ждёт, разглядывая висящие на стене плакаты. Наглядная агитация выполнена в стиле знаменитых "Окон РОСТа". Молодые здоровые мужчины и женщины, облачённые в демократичные спецовки и строгие деловые костюмы, олицетворяют смычку рабочего класса и трудовой интеллигенции. Надписи на на плакатах призывают углублять и бороться, выполнять и перевыполнять, не страшиться брать повышенные обязательства, следить за качеством, искоренять вредные привычки, перевоспитывать тунеядцев, соблюдать правила техники безопасности, быть бдительным и держать язык за зубами. Особенно выделяются постеры, являющиеся перепечатками с агиток двадцатых-тридцатых годов прошлого (двадцатого) века: работница в красной косынке прижимает указательный палец к губам и красного цвета рука с выставленным вверх большим пальцем на черном фоне. Один, с работницей, предостерегает: "НЕ БОЛТАЙ!", и разъясняет: "БУДЬ НАЧЕКУ", ибо "В ТАКИЕ ДНИ / ПОДСЛУШИВАЮТ СТЕНЫ / НЕДАЛЕКО ОТ БОЛТОВНИ / И СПЛЕТНИ / ДО ИЗМЕНЫ!", другой без предисловий, экивоков и объяснений требует: "ДАЙ КАЧЕСТВО!"

Шуктомов возвращает паспорт с вложенным в него листком заселения девушке и получает взамен ключ, болтающийся на внушительном грушевидном брелоке.

Овчинников изящно склоняется к девушке, целует ручку, громко, с придыханьем шепчет: - Алечка, нам бы чайку, горяченького, согреться, и чего-нибудь на закуску...

- Чая нет, - холодно отвечает Алечка, - есть только кофе, бразильский, растворимый. А на закуску сушки с маком.

- Давайте, - моментально соглашается Овчинников, - несите, Алечка, кофе. И сушки ваши тоже несите.

- Сушки не мои, - Алечка насмешливо фыркает, - сушки казённые.

- Алечка, вы прелесть, - умиляется Овчинников и тянется приложиться к узкой алечкиной ладошке. Алечка притворно хмуриться, выдергивает ладошку и шлёпает Овчинникова по губам. Овчинников мычит, тряся головой. Шуктомов тихо обалдевает и старается незаметно смыться в номер. Овчинников отлипает от стойки. Алечка удаляется за сушками. Шуктомов вскользь замечает у нее золотую змейку кольца, обвившую безымянный пальчик. Маленькая корона, держащая в изогнутых зубчиках гранёный розовый бриллиант, венчает изящную змеиную головку. Точная копия алечкиной бриллиантовой змейки блестит и сверкает на безымянном пальце Овчинникова.

- Чёрт, супруги, - соображает, успокаиваясь, Шуктомов. - Устроили представление...

- Идемте, товарищ Шуктомов, - Овчинников перехватывает у Петра Александровича спортивную сумку и устремляется к лестнице.

- Лифт не работает, - объясняет он на ходу. - Лифтёры, - он смеётся, - ну, те, кто лифты чинит, заняты на монтаже складского лифтового хозяйства. Катастрофическая нехватка трудовых резервов. Обещали починить к концу этой недели. Однако надежды мало. Придётся терпеть.

- Для меня это не критично, - Пётр Александрович вставил ключ в замочную скважину, - Мне бы ночь пролежать, да день продержаться.

- И то верно, - Овчинников водружает сумку на обувную тумбочку. - Никто не жалуется. Гостиница для командирского состава. Весь командирский состав в поле. Гостиница пустует. Жаловаться некому. Скажите, Пётр Александрович, вы женаты?

- М-м-м, - обескураженно тянет Шуктомов, - собственно говоря, нет. А к чему этот интерес, Матвей Валентинович?

- Так, ни к чему, - мрачнеет лицом Овчинников. - Вырвалось...

- Сочувствую, - дипломатично хмыкая, говорит Шуктомов.