Вадим Астанин - Поэма огня

- Представляю, - улыбается Пётр Александрович. - А что Варакушин?

- Майор был строго наказан. Семь дней домашнего ареста, выговор с занесением в личное дело, предупреждение в неполном служебном соответствии, понижение в должности и перевод на место заведующим складом.

"Уазик" проезжает мимо огромной стройплощадки. Овчинников оборачивается к Шуктомову: - Оцените, Пётр Александрович. Какой размах! Расширяемся в авральном порядке. Старых мощностей катастрофически не хватает. Склёпаны по временной схеме. Мы же собираемся возвести суперсовременный грузовой комплекс. Автомобильные, железнодорожные, воздушные терминалы, сортировка, складирование, хранение, оптимизированная загрузка материальных ценностей. Строим с прицелом на будущее, для последующего обеспечения всестороннего социально-экономического развития региона. Уже разработан детальный план. Перспективы - дух захватывает! Главное - не очередное сотрясение воздусей. Конкретная, до копейки рассчитанная программа.

- Впечатляет, - Шуктомов согласно кивает.

- Не то слово, - "уазик" катит по крупному гравию. Овчинников хватается за скобу, прикрученную к панели. - Не то слово, Пётр Александрович. Аж душа от счастья вибрирует и на осколки крошится. Надоело задницу в конторах протирать. Захотелось настоящей созидательной работы, чтобы реально видеть плоды общей трудовой деятельности.

Шуктомов молчит, глядя в боковое стекло. Недавно и он был полон энтузиазма, по-юношески восторженного задора, желания творить и геройствовать. Он вспомнил, как горячая волна радости захлестнула его, когда председатель Государственной комиссии сказал, пожимая ему руку: "Поздравляю, товарищ Шуктомов, с успешным преодолением отборочного этапа. Рад сообщить вам, что ваша фамилия внесена в список кандидатов, из которых впоследствии будет сформирован экипаж для межпланетного перелёта".

Мечталось, он крепко схватил удачу за хвост, и нет больше никого в мире, кто сумел бы его задержать, не то что остановить. Он оседлал волну и волна помчала его вперёд, сокрушая возникающие на пути препятствия. Он успешно завершил курс общей и специальной подготовки, сдал положенные экзамены и был назначен (неожиданно, но вполне закономерно, с его точки зрения) руководить всей научной частью предстоящей экспедиции. Его представили отобранным в научную группу учёным. Они занимались по отдельной программе и были коллективом, сплоченным единой задачей. Физик, астроном, геолог, метеоролог, гидролог и биолог. Каждый из них, при прочих равных условиях, мог стать начальником, и каждый, без сомненья, втайне хотел бы занять эту, пока остающуюся вакантной должность. Не удивительно, что встретили его с плохо скрываемым недовольством. Он был чужаком, поставленным кем-то сверху в обход установленного порядка, варягом, наглецом, выскочкой, никчёмным аппаратным выдвиженцем, ни на что не способным карьеристом, чьей-то доверенной креатурой. В их взглядах читалось раздражение и откровенная насмешка. Ему пришлось сильно постараться, чтобы изменить их отношение к себе. В конечном счёте он доказал им, что они ошибались в своих предположениях относительно него, он добился их расположения и почти заслужил их уважение, как непредвиденный случай разрушил почти налаженное взаимопонимание. Его отозвали в распоряжение Комитета по техническому сопровождению Проекта и направили спецпредставителем в Петрозаводский научно-исследовательский институт точного машиностроения, где он просидел около шести месяцев. Потом было лесоводческое хозяйство в Сибири, водно-мелиоративное строительство в Гоби, сборочное производство в Калуге. И, наконец, Инспекция Контрольно-ревизионного управления Совета Министров. "Господа, я вынужден сообщить вам пренеприятное известие. К нам едет ревизор!"

- Товарищ Шуктомов! Пётр Александрович!

Шуктомов ощутимо вздрагивает и отрывается от окна.

- Слушаю, Матвей Валентинович.

- Подъезжаем, Пётр Александрович.

"Уазик" тормозит у двухэтажного здания, выложенного из красного и белого кирпича. Над высоким козырьком, опирающимся на кирпичные колонны, прикреплена вывеска: "Гостиница "Таёжная"". Овчинников выскакивает из уазика и бежит под спасительную плоскость козырька. Шуктомов выпрыгивает следом, с разлёта попадает ботинком в неглубокую ямку, брызгает мутной, грязной водой на элегантные серые брюки, матерится и вслед за Овчинниковым спешит заскочить под козырёк. Хляби небесные стремительно разверзаются и мелкий частый дождик враз сменяется бурным ливнем. Крупные капли ударяют Шуктомова в спину. Объёмная сумка больно колотит в бок. Он ускоряется и с разбега преодолевает расстояние, отделяющее его от кромки навеса. Крупные капли шумно колотят по крыше, разлетаются брызгами от выщербленного асфальтового покрытия, пузырятся в бурно разливающихся лужах.