Владимир Власов - Будда и Моисей

На фронтоне буддистского храма выделялась шестиконечная звезда, та самая звезда Давида, являющаяся символом древнего народа, живущего на другом конце материка в своей Земле Обетованной».

Первым делом, как только я попал в храм отца Гонгэ, я поинтересовался учением этого храма.

Отец Гонгэ мне рассказал:

– «Учение шести углов» – это учение о шести пределах, где взяты четыре стороны света, а также низ и верх. В нём сравниваются эти шесть пределов во Вселенной при помощи метода экстенсивного толкования с образом «ящика», как приём вспомогательного образного положения.

– Но почему Вселенную вы представляете в форме ящика? – удивился я.

– Почему? – переспросил меня Гонгэ. – Почему я говорю, что во Вселенной существует только единое первоначальное «ки» (энергия)? Это нельзя объяснить простыми словами. Позволю себе это пояснить примером! Вот если мы, соединив шесть досок, построили ящик и плотно закрыли его крышку сверху, то «ки» – воздух и энергия сами по себе наполняют его, и сама по себе рождается белая плесень. А коль скоро появилась плесень, то само собой также зарождаются черви. Это – «ри» (закон) самой естественности. Можно сказать, что Вселенная – это один большой ящик; все предметы – это плесень и черви. Вот что такое «ки». Нет места, где бы оно ни заводилось, нет также места, откуда бы оно пришло сюда. Есть ящик, есть и «ки», нет его, нет и «ки». Поэтому-то мы знаем, что во Вселенной существует единое первоначальное «ки», и только оно! Из этого можно видеть, что нет такого, чтобы сначала было «ри» (закон), а затем рождалось «ки»? То, что называют «ри», напротив, есть только производное от «ки. Ведь все предметы основываются на пяти элементах и на «ин» (покое) и «ё» (движении). Но если доискиваться далее, что же представляет собой основа «ин» и «ё», то мы неизбежно вернёмся к «ри». В этом случае процесс элементарного познания таков, что он не может не породить идеи и воззрения, дойдя до этого момента. Поэтому сунские конфуцианцы и создали свою теорию о беспредельном Великом пределе. Если же рассматривать это в свете вышеприведённого примера, то «ри» весьма ясно до очевидности! Различные теории большинства сунских конфуцианцев о том, что имеется «ри», а уже затем появляется «ки», вплоть до того, что ещё до появления Вселенной раньше всего существовало это «ри», – всё это вымыслы! Рисуя змею и добавляя к ней ноги, устанавливают ещё голову, чего в действительности нет. Всё это изложил более трёхсот лет назад Ито Дзинсай в своём трактате «Точное толкование смысла «Лунь Юя» и «Мэн-цзы».

В первый же день я познакомился с двумя монахами и стал проводить с ними больше времени, чем с отцом Гонгэ. Имея определённую цель, я первым делом спросил у них, как звезда Давида стала гербом их храма.

Сидя в тени дерева и лениво борясь со сном, размягчённые жарой Хотокэ и Мосэ задумались об этом необычном символе под стрекот сверчков. Мосэ, развалившийся на циновке на веранде хижины, смахнув рукавом выступающие на лбу капельки пота, спросил брата Хотокэ:

– Как ты думаешь, что означает эта шестиконечная звезда?

Тот, лениво потянувшись, ответил:

– Не знаю. Когда-то этот символ имел значение, но сейчас он уже ничего не значит.

– Почему? – удивился Мосэ.

– Потому что нашему миру всё это уже не интересно.

– Ты так считаешь?

– Я это вижу.

– Что ты видишь?

– Я вижу, что наш мир подошёл к рубежу, за которым уже скоро наступит конец света.

– Почему ты так считаешь?

– Потому что человечество уже не знает, куда ему двигаться. Оно само готовит себе гибель. Человеческая мысль исчерпала все свои возможности, она не может найти выхода из тупика, в котором мы оказались. Мы наблюдаем все признаки начинающейся деградации и распада человека, как биологического вида.

– Неужели нет ни одной идеи, способной спасти наш мир от разрушения? – удручённо спросил я их.

– Нет такой идеи, – сказал Хотокэ. – Возможно, каждый из нас имеет какое-то представление о спасении мира. Но идея – это не просто представление, которое находится в голове того или иного мыслителя. Представление становится идеей, когда оно превращается в общественную силу. Однако, в нашем мире, поражённом либерализмом, каждый живёт для себя с присущим ему эгоизмом. Поэтому не может идти речи о спасении мира. Наш эгоизм разрушает этот мир.

– Но ведь есть ещё у людей вера в лучшее будущее, – не сдавался я.

– Вера-то ест, а вот будущего уже нет, – ответил Хотокэ. – Наше внутреннее раскрепощение и духовная свобода закончились полным крахом. И уже поздно что-то изменить. Время упущено, в нашей жизни произошли качественные изменения, а негативные накопления в общественном сознании приняли уже необратимый процесс.