Урсула Ле Гуин: Толкователи (сборник)

Иные верили его жрецам и вестникам, но больше верило нашим. И все же и те и другие были напуганы, или встревожены, или озлоблены, оттого что вестники объявляли, будто родилось два Бога, и, не зная истины, людям приходилось выбирать, во что верить.

А великое войско Омимо находилось уже в четырех или пяти дневных переходах от столицы.

Ангелы донесли до нас, что молодой военачальник именем Мезива ведет тысячу миротворцев с плодородных прибрежий к югу от града. Вестникам он сказал лишь, что идет сражаться за «единого истинного Бога». Мы опасались, что сие значит – за Омимо, ибо мы не прибавляли к имени своему никаких эпитетов, поскольку оно само есть единственная истина или же это имя пусто.

Мы мудро избрали своих военачальников и действовали по их советам решительно. Чем ждать в городе осады, мы порешили выслать отряд, чтобы напасть на армию востока прежде, чем та достигнет Гхари, в предгорьях над Изначальной рекой. По мере того как подтягивались бы вражеские части, нам пришлось бы отступить, но мы могли при этом собирать урожай и отводить в город земледельцев. А тем временем мы разослали повозки по всем амбарам на южной и западной дороге, чтобы наполнить городские житницы. Если война затянется, говорили старые воеводы, то победят в ней те, кто сытней ест.

– Войско Господина Потопа может кормиться из амбаров по восточной и северной дорогам, – заметила моя мать, присутствовавшая на каждом совете.

– Разрушим дороги! – воскликнул Тазу.

И я услышала, как задохнулась мать, и вспомнила пророчество: «Разбиты дороги!»

– На это уйдет столько же дней, сколько ушло на их строительство, – промолвил старейший воевода, но другой, почти ровесник ему, предложил:

– Разрушим лучше каменный мост при Альмогае!

Так мы и распорядились.

Отступая с боями, наше войско разрушило великий мост, простоявший тысячу лет. И войску Омимо пришлось идти в обход, за сто тысяч шагов, лесами, к броду у Доми, покуда наше войско и наши возчики перетаскивали припасы из амбаров в город. С ними приходили и землепашцы во множестве, взыскуя защиты Божией, и город переполнился. Каждое зернышко зе приводило с собою голодный рот.

В те дни Мезива, который мог бы обрушиться на мятежников при Доми, выжидал на перевалах со своей тысячей. Когда мы приказали ему явиться, дабы покарать святотатство и восстановить мир, он отправил наших ангелов назад с пустыми словами. Ясно было, что стакнулся он с Омимо. «Мезива – указательный палец, Омимо – большой», – заметил старейший воевода, делая вид, будто давит вошь.

– Негоже над Богом надсмеиваться, – бросил ему Тазу в убийственном гневе, и старый воевода со стыдом коснулся лба большими пальцами. Но я еще могла смеяться.

Тазу надеялся, что земледельцы восстанут в гневе на святотатца и Раскрашенный Бог будет сокрушен. Но те не были воинами, им не доводилось сражаться. Всю жизнь свою они проживали под защитой миротворцев, под дланью Господней. И ныне наши дела, словно смерч или землетрясение, ввергали простонародье в немое оцепенение, и народ пережидал, забившись по углам, покуда не кончится буря, надеясь лишь, что она не погубит их. Только слуги дома нашего, получавшие окормление прямо из наших рук, чьи умения и знания состояли у нас на службе, и народ града, в сердце которого обитали мы, и солдаты-миротворцы стали бы сражаться за нас.

Земледельцы же в нас не верили. Где нет веры, там нет и Бога. Где укоренилось сомнение, стопа примерзает к земле и слабеет рука.

Пограничные войны и завоевания слишком расширили наши пределы. Народ по деревням и поселкам знал меня не более, чем я ведала о каждом из них. В изначальные дни Бабам Керул и Бамам Зе сошли с горы и вместе с простым людом ступали по полям срединных земель. Те, кто заложил первые каменные глыбы в основание старой городской стены, кто разметил первые каменные дороги, знали лица своего Бога и видели их ежедневно.

Когда я сказала об этом на совете, мы с Тазу начали выходить в город – порой в паланкине, а то и пешком. Нас окружали жрецы и стража, охранявшие нашу Божественность, но мы выходили в народ, и народ видел нас. Люди падали ниц пред нами и касались большими пальцами лбов, и многие плакали, завидев нас. Весть о приближении нашем катилась от улицы к улице, и дети перекликались: «Господь грядет! Грядет Господь!»

– Тобою полнятся сердца их, – поговаривала мать.

Но войско Омимо дошло уже до Изначальной реки; еще день пути – и передовые отряды его достигнут холма Гхари.