Артем Желтов - «Если», 2015 № 03

— А что, на Тетте сейчас есть кто? — с тайной надеждой спросил Виктор.

— Там сейчас группа астрометров. Они какие-то маяки должны проверить. Ну и проследить за твоим подопечным до нашего прибытия. Вернее твоего. Мы даже не будем на борт заходить. Ты туда, астрометристы к нам. За тобой через неделю велено заскочить, если все нормально. Мы их на «Метелицу» перевезем, отсидимся — и за тобой. За вами, — отозвался капитан.

— Тут еще… — в разговор вмешался Кабалкин, — тебе приказано передать вот это.

Штурман легко, отработанным движением покинул кресло. Савельеву даже показалось, что ремень Кабалкин отщелкнул уже на лету. Плавно переместившись к задней переборке кокпита, он набрал код на бортовом сейфе и вытащил два свертка.

— Вот тебе безоткатник, — штурман повертел в руках реактивный револьвер. — И система самоуничтожения. Но я думаю, не пригодится.

— Вы что ребята, сбрендили? — Савельеву впервые за время службы предложили взять с собой оружие.

— Береженого борт бережет, — сообщил капитан, протягивая Виктору пакет. — Ты сам-то посмотри. Ситуация точно нестандартная.

В пакете оказались фото того самого борта. Словно кто-то смял его как лист фольги. Обычно для внутренней обшивки использовали композитную керамику, крайне стойкую к разрывам и деформациям. А тут — будто кто-то сгреб ее в две жмени и с циклопической силой растянул.

— Так это же… — Савельев был уверен, что такие случаи — как раз для криминальной службы.

— Борт порвал, но никто даже не чихнул. Герметизация не нарушена. Так, прилетаем. Ты подпиши счет, пожалуйста.

— Вот же крохоборы. — Савельев поставил закорючку на бумажке, протянутой капитаном. — Откуда здесь питание на борту? Вино, устрицы… Что ты…

— Хватит болтать, выходим на стыковку. — Капитан подал на пульты команду пристегнуться, — Жалко тебе, что ли? Мы же с вашими расценками в налоги не вписываемся, а хочешь не хочешь вас, федералов, возить иногда надо. Устрицы с собой дадим. И вообще — вот доделает КБ Стрелкова свои тахионные движки, нас всех в момент на свалку выкинут.

С мягким кликом закрылся переходной люк. Савельев двинулся вглубь станции, перебирая руками закрепленный вдоль борта фал. «Хренова рухлядь!» — подумал Виктор. Действительно, за все годы службы, надо сказать, безупречной, он впервые сталкивался с таким омерзительным неуважением к работе инспектора. Ничего толком не сообщили, запихали в эту ржавую банку… Правда, простая логика подсказывала, что случай здесь совсем не стандартный.

— Давайте сюда, не стоит блуждать по коридорам! — Савельев, если бы не держался крепко за фал, точно бы улетел от неожиданности куда-нибудь под потолок.

Навстречу Виктору из дальнего конца коридора, освещенного гирляндой лампочек, показался человек. Невысокий, лысоватый. Даже в контражуре Виктор мог различить мягкие, слегка оплывшие черты лица. Обычный человек, совершенно без признаков психических расстройств. Спокойный и приветливый.

— Я так называемый Таврицкий, — улыбнулся мужчина. — Я тот, кто так расстроил ваше начальство.

— Вы тут уже освоились? Где жилой отсек? — спросил Виктор.

— Давайте, за мной, — человек, назвавшийся Таврицким, спокойно, словно не было невесомости, потопал вглубь станции. Через мгновение он открыл отсек, во времена активности станции выполняющий функции кают-компании.

— У вас что, антиграв в кармане? — спросил Савельев. — Шагаете, как по бульвару.

— Просто у меня магнитные подошвы. Тривиально.

— Что значит тривиально? Магнитные подошвы — истинное мучение. Чуть зазевался и…

— Я ими по-другому управляю, не так, как вы обычно делаете. Но это не важно.

— Это после контакта у вас такие способности? — Виктор, за годы работы успевший возненавидеть всех контактеров, сразу решил перейти к делу.

— Вы, наверное, меня за сумасшедшего принимаете? — Таврицкий поглядел на Виктора иронично, слегка склонив голову. — Я никогда не говорил ни слова о контакте.

— А зачем тогда я тут? — не сдержался Виктор.

Ситуация раздражала. Пустая станция, контактер, который к тому же говорит, что он не контактер…

— Я думаю, ваше начальство обеспокоила моя самоидентификация.

— Какая на… фиг самоидентификация. Вы о чем?

— Я — робот, — спокойно сообщил Таврицкий.

— А, ну да, — У Савельева отлегло. Опять шизофрения. Неприятно, зато просто, — И давно это у вас?

— Я думаю, — ничуть не смутившись, ответил собеседник, — всегда. И не у меня, а у вас. Я ведь у вас в гостях. А себя я стал ощущать сразу же после вспышки, которая поразила станцию. Вы думаете, я просто больной?