Григорий Морозов - Нарисованная армия

– С Виталием. Беляши мы будем сегодня?

Станция метрополитена была старая, располагалась в центре их острова, и вокруг неё всегда было людно. Над входом в метро нависал длинный бетонный козырёк. Левее ступенек, ведущих ко входу, стоял ряд продуктовых ларьков, объединённый общей крышей. Вопрос относился к крайнему ларьку, где вокруг полутёмного окошка царил запах жареного.

Женя, в отличие от Володи, никогда не питался в университетской столовой, да и в целом в общепите, но для беляшей из этого ларька делал исключение.

Беляши лежали в лоточке за стеклом двумя аппетитными рядами. Бугристое, чуть блестящее тесто говорило о том, что испекли их сегодня. Женя пристроился к окошку и достал из куртки чёрный кошелёк – кожаный и очень потёртый.

– Будем. Мне один. Она ведь так забудет всё, что было и у вас?

– А мне два, пожалуйста, – подытожил Женя уже продавщице, – и ещё один беляш для друга. Не забудет она, я ей напомню.

Володя и Женя отошли от ларька с запахом жареного и встали у газетной палатки. Сейчас она стояла закрытая, а по средам здесь продавали ту самую газету «Вчера». Беляши были отменные. Пропитанный маслом мякиш, как и положено, не прилипал к сочной котлете, но отлично её дополнял.

– На день рождения-то ко мне она одна придёт, – наконец произнёс Женя, расправившись со вторым беляшом.

– Ну так и прекрасно. – Володя искренне завидовал другу, что тот реализовывал такой многоходовый план. Женя как-то прочитал переводную английскую книжку про теорию личности и теперь к месту и не к месту применял знания на практике. – Может, пива сразу?

– Не-е, не спортивно! Там возьмём, – сказал Женя, бросая в урну пропитанную маслом салфетку. – В восемь – на платформе?

В жизни любого мужчины-студента нет-нет да и есть военная кафедра, она же военка. Само название «военная кафедра» тогда, в 1999-м, уже начало устаревать, и по-новому то место, куда парни ходили с утра по средам, стало зваться «факультет военного обучения», хотя суть явления не изменилась.

Стоявшие во внутреннем дворе кафедры артиллерийские тягачи с табличкой «Вода слита» на радиаторе, секретные тетради, сдаваемые после лекции в чемодан секретчику, да редкие занятия по топографии и тактике были почти единственным кусочком военной романтики во всём обучении. В остальном военно-учётная специальность Володи, Жени да и всех остальных студентов юрфака была пресной и откровенно тыловой – помощник командира части по правовой работе.

Ну чем они будут заниматься в армии по своей специальности, если наступит «особый период»? Визировать приказы командира? Вести делопроизводство в военном трибунале? Проверять, сколько в ротной душевой кранов (сосков) и на какой высоте над уровнем пола они висят? Реального противника тут и не увидишь, даже в бинокль. То ли дело студенты других факультетов, где учат точным наукам! Из них на военной кафедре готовили артиллеристов, артиллерийских разведчиков, даже ракетчиков. В соседнем районе был вполне мирный институт лесоустройства – так вот у них на военке готовили лётчиков-наблюдателей – штурманов бомбардировочной авиации! Земля, видная в маленьком окошке и стремительно проносящаяся внизу, запах нагретой проводки в кабине, квадраты и координаты целей, ощущение того, как самолёт стал легче после сброса бомб… в общем, героические специальности были у всех, только не у юристов.

Надо сказать, что Женя, в отличие от Володи, к обучению на военной кафедре, относился спокойно, ходил туда, как все, без особого энтузиазма. Но иногда на практических занятиях Женя выдавал такие креативные идеи, которые восхищали даже бывалых военных преподавателей.

Например, неделю назад на военной топографии, у большой карты на стене, майор дал им вводную. Вы – командир взвода, находитесь вот здесь, на этом берегу, у вас есть грузовик ЗИЛ с кунгом (такая большая будка) и БМП (боевая машина пехоты). Вам надо быстро переправиться на тот берег, догнать своих… Ваши действия?

Кто-то предложил пересадить всех на БМП и переплыть реку на ней. Кто-то нашёл в дальнем углу карты мост или брод. Володя обнаружил в посёлке, куда ткнула указка майора, церковь с припиской «дер.» – деревянная. Он предложил раскатать её на брёвна и сделать плот, на котором можно будет перевезти ЗИЛ. Майор заулыбался. Но особо майор всё-таки отметил Женин ответ. «Зима же за окном, – приподнялся, опершись руками на парту, ухмыляющийся Женя Шуршалин. – По льду все и переедут!»