Андрей Фролов - Волчьи тропы

Настроив прицел и рассматривая крупные фигуры мутантов, Орм покосился через правое плечо. Торкель поднял вверх большой палец. Отлично, все готовы. Там, за их спинами, готовы к удару два отряда. Миссионеры, после короткой общей молитвы неподвижно сомкнувшиеся в один монолитный кулак для прорыва к воротам, и раумы, идущие в бой редкой цепью, с обнаженными поблескивающими клинками. Орм, Ивальд и Торкель присоединятся позже, когда израсходуют выданные Братьями патроны.

Вон Арнольв и Харальд Хольмгангер стоят голые до пояса, с валящим от тел паром. «Кто берсерки, щиты прочь?» — спросил Харальд несколько минут назад, и они скинули брони. Великий Один будет доволен этой битвой… В руке у великана автомат, один из трех, что еще могут стрелять, второй у кузнеца, третий у Олафа. Все разминают кисти и натруженные в походе ноги, берут в левые руки ножи, привязывают мечи к запястьям. У падальщиков будет пир поутру…

Орм откинул за ухо заплетенную в косичку прядь черных волос и снова приник глазом к прицелу. Пора начинать.

— Ас Улль, — одними губами прошептал он, нащупывая пальцем спусковой крючок, — пусть эта пуля летит подобно твоей стреле, без промаха бьющей в любую цель. Не оставь нас, стрелков, в этот час, пребудь в битве и направь руку…

Уже приготовившийся стрелять, он неожиданно услышал, как лежащий слева Миссионер что-то шепчет на языке своих молитв, и столь же неожиданно понял, хотя никогда и не пытался.

— Пусть пуля моя будет костром Господа, очищающим огнем преисполнив свое грешное сердце…

Орм выстрелил, поразившись скорости и реакции стоящих на холме альвов. Ему мгновенно помог Торкель, а мигом позже и Миссионер. Альвы вздрогнули, а потом словно воздух внезапно сгустился вокруг пятерых теней. Один из них, чуть позже и второй все же начали падать, но остальные с невероятной скоростью ринулись врассыпную, окруженные высеченными из камней искрами.

— Торкель, правого! — закричал Орм, пытаясь прицелом догнать ускользающую фигуру.

Поймал, упредил, нажал — и тот подлетел над землей, легким телом падая между валунов. Послушник сразил своего, тут же бросаясь к остальным Миссионерам, уже выходящим из-за холма, а Торкель только через три выстрела уложил последнего в приоткрытой створке ворот.

— Продолжаем, — негромко пробормотал Орм сам себе и начал методично отстреливать особенно понравившихся троллей.

А из- за другой стороны холма, с каждым шагом набирая скорость, выходили раумы. Ярл вскинул над головой меч, и над неожиданно притихшей поляной рванулось десятиголосое:

— Раумсдаль!

Все вдруг заревело, закричало и застонало, словно на пространстве перед базой в миг пробудился громадный зверь, и смешавшиеся было тролли все же кинулись навстречу викингам. Отделяясь от клеток с кричащими пленниками, они собирались в единый кулак, так же как и северяне, набирающий скорость. От лагеря и из ворот двинулось подкрепление.

Миссионеры, вывернувшие прямо на отрог холма, били залпами — мощно, метко и устрашающе красиво, слой за слоем счищая с наваливающейся на них орды волны атакующих. А когда первые вопли и крики ужаса сменились боевыми выкриками и отрывистыми командами, над равниной понеслась мелодичная песня Дорна, подхваченная всем отрядом. В Миссионеров полетели копья и стрелы.

В минуту, когда раумы достигли границ лагеря, численность встречающего их отряда достигла уже трех десятков троллей. На бегу, увеличивая мощь ударов наложением огромных скоростей, викинги врезались в противостоящую стену отродьев, и над головами взметнулись мгновенно окровавленные мечи. И лишь дойдя до рукопашной северяне начали стрелять, не тратя попусту ни одного патрона.

Тяжелые дубины сошлись с короткими мечами, коренастые туши навалились на жилистых раумов. Завертевшись на месте и разбившись на цепочку поединков, построения и тех, и других разом исчезли, а над полем началась безумная пляска клинков. Атли и его брат ударили прямо в вождей — нескольких украшенных человечьими костями троллей, опрокинув двоих и молниеносно проскочив за спины, где мечами и пулями на месте уложили еще четверых. Олаф и Харальд, прорвавшись по левому флангу и изранив находящихся непосредственно перед ними противников, неожиданно вырвались из хаоса лязгающих железом живых водоворотов, обрушиваясь троллям на спины, круша горбатые позвоночники и тяжелые черепа что есть мочи.

Неожиданно из мелькания покрытых грязными шкурами фигур вырвалась одна — огромная, очень высокая, почти вровень с Харальдом — и бросилась на поединщика, прикрываясь сколоченным из досок щитом. Обточенная железная полоса со свистом рассекла воздух перед головой человека, едва не задев шлем. Огромный тролль, вероятно, также один из вождей, заревел и продолжил наседать. Они сошлись в поединке, один на один, причем глупое отродье явно рассчитывало на победу, осыпая Харальда градом частых и сильных ударов, вертясь и брызжа слюной. Олаф, прикрывая вступившему в поединок побратиму спину, был неподалеку, более никого не подпуская к сражающимся.