Наталия Ипатова: Имперский Грааль

Все Эстергази.

Человек шел по планете. Неторопливо, потому что приходилось беречь силы — он ведь шел не первый день! — и планета размеренно утекала назад, под лыжный полоз. Ветер мешал, слепил, колол лицо мелкой сухой крупой, в мышцах накапливалась дневная, «правильная» усталость, без перерасхода сил. Человек нес за плечами армейскую палатку и спальник: он не мог позволить Авалону возобладать над собой. Человек знал, что он сильнее планеты. Каждый вечер он останавливался засветло и тратил уйму времени, чтобы устроиться на ночлег, потому что трагические случайности — следствие непредусмотрительности, а непредусмотрительность — это второе имя глупости.

Дураком Бротиган не был. Одиночество было его обычным состоянием, а профессией его была ложь. Сам он предпочитал называть себя профессионалом.

Воду брать не стал: имея доступ к сводкам терраформации, он знал, что химический состав атмосферных осадков не угрожает его жизни. Растопив снег, он сможет его пить. Для того чтобы есть, в его мешке лежали плитки сбалансированного армейского рациона, к вкусовому однообразию которых Бротиган умел относиться спокойно.

Все было продумано заранее: и его отход во время суматохи, и то, как он пройдет эти семьсот километров до рудника; сосчитано так тщательно, что все бесконечные часы, пока равнина стелилась перед ним, а пурга заметала за ним лыжню, он вовсе ни о чем не думал. Оглядываться назад — какое бессмысленное и бесполезное занятие, а равномерное мускульное усилие — лучшее средство от беспокойства. В самом деле, обремененный лишь тем, что надобно нести на плечах, Бротиган мог пройти куда больше семисот километров. Его личный рекорд путешествия в автономе составлял три недели.

Утром, когда надо было проснуться, выпить горячего кофе, позавтракать, упаковать груз так, чтобы в пути он не доставлял неудобства, тоже некогда было особенно размышлять. Станешь размышлять — непременно позабудешь о важном, а о важном забывать нельзя, потому что в автономе важно лишь то, от чего зависит твоя жизнь.

Мысль появилась вечером, когда, лежа один в палатке, Бротиган не смог уснуть, несмотря на всю усталость дневного перехода.

Он не считал себя плохим человеком. Просто он выступал в другой команде и вел свою партию с большим риском, чем любой другой игрок. И вся эта партия была в своем роде путешествием в автономе: он сам продумывал стратегию, и кому что сказать, и рокировку — когда та потребовалась. Принимал сложные решения и исполнял их. Бротиган всегда любил экстремальные виды спорта.

Ничто не связывало его с топ-менеджментом «Седьмой грани», кроме счета в банке, и о внутренних делах компании он знал не больше, чем ему требовалось для исполнения задачи. Разумеется, в сложившихся обстоятельствах, когда дошло до стрельбы и вмешательства Пантократора, он больше ничего не мог сделать. Более того, дальнейшее его пребывание среди колонистов выглядело бессмысленным. Шансы их во время пожара и после выглядели сомнительно, умный противник просто обязан был воспользоваться своим подавляющим преимуществом. Бротиган ведь и так много сделал. Отстранением от руководства ССО Рассела Норма, например, можно было гордиться — а ведь для этого потребовались только слова. В одно ухо, в другое — и вот уже все друг дружку возненавидели и интригуют, как проклятые. «Свободные народы» традиционно сильны в этом виде спорта. Вот со старухой Монти неудобно вышло, и в результате — бессмысленно и некрасиво. Если они нашли кристаллы, нашли бы и выработку — это вопрос времени, и Бротиган выигрывая им это время, рассчитывая на то, что наниматель что-нибудь придумает. Он же не знал, что проклятый Р. Эстергази туда сунется!

Когда началась стрельба, контракт потерял силу. Теперь, будучи разоблачен, Бротиган подлежал бы разбирательству по законам чрезвычайной ситуации. Оговоренные риски этого не предусматривали, а гибель не входила в его планы. Какой смысл зарабатывать деньги, которых не получишь? В том, что Норм пристрелил бы его собственной рукой, Бротиган не сомневался ни минуты. В отличие от девицы Люссак, у него не было папы-президента, дипломатического статуса и трогательной внешности жертвы оговора.

Не ожидали же они, что их агент в самом деле примется убирать ключевые фигуры одну за другой? При всех своих талантах Бротиган сильно сомневался, что сумеет вывести из игры тройку Норм — Р. Эстергази — Морган. На девицу Люссак столько не повесишь.