Владимир Гай - Путешествие в неизвестность

— Не у всех, Ярослав, одинаковый характер. Где один находит удовольствие или радость, — другому становится грустно или видится несчастье. Пойми, друг мой, что тело летит в пропасть. Тела нет. И не стоит любить на секунду… Наши души полетят вместе. Быть может, позднее люди сумеют разгадать тайну души — живые войдут связь с душами умерших, — я слышала, что ученые уже делают такие попытки, — и тогда…

— Елена! Ты в своем уме?

— Да… Я очень много думаю о жизни наших душ… Ярослав! Любимый! Не смей больше говорить о любви, — сказала она. На ее лице было написано страдание, но глаза блестели от глубокой внутренней радости. — Если мы не погибнем — я буду любить тебя до гроба, а когда погибнут наши тела, моя душа будет любить твою вечно, вечно…

Ночь. В камине тлеют угли, чуть освещая четыре силуэта сидящих вокруг людей. На стенах старинной залы развешаны охотничьи трофеи — головы диких кабанов и рога оленей. Они сверкают стеклянными глазами, и Елене Ярош кажется, что будь она одна, эти головы кинулись бы на нее. Поэтому она теснее прижимается к Ярославу. Он такой мужественный и сумеет защитить ее от страшных и уродливых врагов.

В расщелинах перекликаются сирены воздушной тревоги и сменяются отголоском далекой бомбардировки.

Четверо земляков делятся рассказами из прошлого, пытаются развеять уныние, что наполняет их сердца.

— Вы, Елена, когда-то учились в музыкальной школе? — спрашивает Юрий.

— Да. Я закончила школу с высшей наградой — золотой медалью — после еще училась у профессора Середенко. День первого выступления был самым радостным днем моей жизни. Хотите, друзья, расскажу вам об этом?

— Просим, Елена! Просим!

— Мое сердце замирало, когда я в красивом вечернем платье от лучшей львовской портнихи поднялась на ярко освещенную эстраду родной школы. Я боялась поднять глаза, встретиться со взглядами тысячи слушателей. Больше всего я боялась, что они загипнотизируют или сглазят меня. Аккорд. Мой смычок коснулся струн скрипки, и зал наполнился все новыми, нарастающими волнами звуков. Они уносили меня и слушателей, словно на крыльях, в небо мечтаний. Ведь каждый человек по своему вкусу создает иллюзию лучшего, желанного. Я позабыла обо всем. Только бурные аплодисменты, как волны дальнего и теплого моря, вернули меня к действительности, и я, смело взглянув в зал, увидела тысячи блестящих от слез глаз… Это были слезы

радости и лучшие минуты моей жизни.

— Да. Это лучшая награда артисту! — мечтательно сказал Ярослав.

— Но как это далеко от нашей действительности!

— Жизнь актеров и знаменитых музыкантов мне неизвестна — я дочь крестьянина. Но и у нас дома были свои крестьянские радости. Бывало, выйдем на поле, где волнуется спелая золотая пшеница… жнем, поем песни, и они несутся в бескрайнее голубое небо… Какие это были замечательные дни… — рассказывала Мария.

— Прошлое всегда кажется лучшим, — тихо сказала Елена.

— Да… Действительно, что имеем — не ценим, а потеряв — плачем.

— Друзья! За три дня до войны мне приснился знаменательный сон. Хотите, расскажу?

— Просим, Елена!

— Мой сон был похож на какую-то мистическую книгу, — сказала девушка, оглядываясь на сверкающие со стены глаза страшного кабана. Помолчав и кутаясь в плащ, она начала:

— Представьте себе ночь… Я лечу и с высоты вижу едва заметные очертания европейского континента. Города как вымершие. Нигде не видно ни огонька, ни лучика света.

Седые высокие горы гигантскими каменными развалинами лежат на земле, словно в древности некий великан пытался гигантскими бомбами уничтожить нашу планету.

Серые и оловянные облака, как полы тяжелой мантии, накрывают горы и цепляются за их каменные вершины. Вихрь несется и кружит над горами, неистово свищет ветер в больших пещерах, украшенных белыми сталактитами, — там царство Хаоса.

Он проснулся после долгого отдыха в горном дворце и, поднявшись во весь свой огромный рост, взлетает в воздух и парит над Землей с владычицей своего сердца. Его спутница, Разруха, мерзко смеется захлебывающимся воем сирен. Они оповещают человечество Европы о своей свадьбе:

— Трепещите, люди двадцатого века! Поклоняйтесь только нам — темным силам, возведенным в культ божества. Подчиняйтесь нам, как рабы средневековья, падайте ниц и трепещите. Наша свадьба продлится несколько лет. Может быть, шесть, может, и больше, — слышу я зловещий голос Хаоса и вижу его в облике огромного старца с длинной и страшной зеленой бородой, в черном смокинге. Он величественно кланяется собравшимся на свадьбу — там Царь-Голод, старуха Смерть, унылая Эпидемия, долговязый Мор, пара Вождей и еще несколько гадостных чудовищ в гражданской и военной одежде.