Леонид Панасенко - Случайный рыцарь (Сборник)

И увидел я, что сижу, скрючившись, на стуле посреди большой комнаты, сплошь коврами увешанной и устеленной. Передо мной стоит стол громадный, весь резной, в завитушках с позолотой, а на нем — часы каминные, бластер и всякий хлам из моих карманов. И грифель заветный там тоже валяется. А за столом сидит хмырище необъятных размеров и смотрит на меня исподлобья.

— Очухался? — лениво разлепляет он губы и сует в них сигару. Пальцы у него, что сардельки вареные, и все в перстнях. И костюмчик на нем с нуля, как от Кардена.

Сел я поудобнее, огляделся. За моей спиной пяток хмырей стоит, один платком с себя мою блевотину счищает.

«Да, влип, — думаю. — Отсюда не смоешься — это тебе не в развалинах. Таки-достали они меня…»

— Костюмчик-то синтетисеский? — спрашиваю хмыря облеванного.

— Ну? — рычит он.

— Тогда пятна останутся, — злорадствую. — У меня кислотность повышенная…

— Бум-м! — звенит в ухе, и я слетаю от затрещины на пол. Один из хмырей подхватывает меня и снова усаживает на стул.

— Ты, парниша, мне говори, — лениво цедит слова хмырище и выпускает на меня облако дыма. — Мне свои сказки сказывай…

— Какие сказки? — изумляюсь я.

— Бум-м! — звенит в другом ухе, и меня вновь водружают на стул.

«Так, пожалуй, и мозги вышибить могут», — думаю себе.

— Все скажу, — соглашаюсь вслух. — Только велите по ушам не бить. А то звенит сильно — вопросов не слышно.

— Так-то лучше, парниша, — кривит губы хмырище. — Я так понимаю, что ты не знаешь, почему часы идут без механизма, а бластер стреляет без заряда?

— Не знаю, — соглашаюсь я и на всякий случай втягиваю голову в плечи. Но оплеухи не следует.

— Знаю, парниша, что не знаешь, — благостно кивает хмырище. — Но где ты эти вещи взял, надеюсь, помнишь?

Задумываюсь я. На кого они работают: на государственную машину, или на себя? Что им врать-то?

— Бу-бум! — в обеих ушах. Подпрыгиваю на стуле, но не падаю, так как оплеухи с двух сторон уравновешивают друг друга.

«Ну, Автор! — ожило параллельное сознание. — Ну, погоди!»

— Помню, помню! — кричу.

— Так поведай нам, парниша! — радушно разводит руками хмырище. — Мы внемлем тебе.

Понимаю, что деваться некуда. Изувечат, а все равно узнают. Если уж и прикончат, так хоть мучить не будут. И потом, что я, Родину продаю? Да и можно ли назвать мой мир Родиной?

И я начинаю обстоятельно выкладывать хмырище все до копеечки. Выкладываю, а сам гадаю и никак не вшурупаю: частная у них хмыриная лавочка, или правительственная? Логово вроде бы частное. Да и замашки мафиозные… Или наоборот?

— Все? — спрашивает хмырище с ухмылкой, когда я заканчиваю. И вижу я, что верит он мне.

— Все.

— Тр-рах! — летят искры из глаз и я опрокидываюсь вместе со стулом.

«А не один хрен тебе, на кого они работают?» — проносится в голове.

— А Старикашка, значит, ушел в свой мир и грифель унес, — говорит хмырище, когда меня поднимают и ставят на место вместе со стулом. — Так, парниша?

— Нет! — ору я. — Грифель-то вон, на столе перед вами лежит!

Изумляется тут хмырище неподдельно. Взглядом окидывает хлам мой карманный, что ему на стол вывернули, и извлекает из него грифель.

— Этот?

— Ага.

Разглядывает его хмырище, щупает со всех сторон, острие пальцем пробует не оружие ли? Затем по бумаге черту проводит.

— Так в чем дело, парниша? — говорит мне с усмешечкой. — Нарисуй нам двери в копи царя Соломона.

И бросает мне грифель. Чувствую, как тут же мне под ребра пукалки упираются — вдруг грифель стреляет чем-нибудь. Нет, частники все-таки. Госсектор так себя не ведет.

Оглядываюсь я.

— Стену хоть оголите, — говорю, — не на коврах же рисовать.

— Хмырище только бровью повел, как один из хмырей к стене подскочил и ковер с нее сорвал.

Подхожу к стене и начинаю двери рисовать. Крепкие, дубовые, двухстворчатые. Хмырище рядом стоит. А я рисую и думаю, как Сусанин, куда же мне их завести, чтобы самому живым выйти?

— Копи царя Соломона не обещаю, — говорю. — Это не от меня зависит. Как повезет.

Вру, конечно. Раньше, действительно, наобум ходил. Да Старикашка надоумил, как попасть туда, куда хочешь, когда объяснял, как троглодитов назад в пещеру вернуть…

Все, придумал! Хоть вы, хмыри, и частники вроде, но жилка государственной муштры в вас хорошо сидит. Ишь вышколенные какие — самая дорога вам в страну Сильной Личности. Под его знамена, так сказать.

— Готово, — говорю.

Хмырище недоверчиво ухмыляется.

— Готово, говоришь? Так открывай!