Роджер Желязны - Божественное сумасшествие

...Сумасшествие, повернувшее время вспять.

...Вспять уносившее день за днем.

...День за днем, вплоть до той минуты, когда ему стало ясно: теперь уже скоро.

Он мысленно стиснул челюсти.

Глубока была его скорбь. Сильна, как смерть, его ненависть и любовь.

Одетый в черный костюм, он наполнял бокал за бокалом, а тем временем какие-то люди где-то наскребали на чистые лопаты комья земли; этими лопатами предстояло раскапывать могилу.

Задним ходом он подвел машину к похоронному бюро и, поставив ее на стоянку, пересел в лимузин.

Также задним ходом доехали до кладбища.

Он стоял, окруженный друзьями и знакомыми, и слушал священника.

- Твоему праху Мир... - Что, в общем, то же самое, что и "Мир праху твоему", особой разницы нет.

Гроб отнесли в катафалк, а затем отвезли обратно в похоронное бюро.

Отсидев службу, он отправился домой; при помощи бритвы и зубной щетки возвратил себе щетину и ощущение несвежести во рту; затем лег спать.

Проснувшись, снова оделся в черное и вернулся в похоронное бюро.

Все цветы были на месте.

Знакомые с траурными лицами расписывались в книге соболезнований и пожимали ему руку. Потом прошли в комнату - посидеть возле закрытого гроба. Потом все вышли, оставив его наедине с распорядителем похорон.

Потом наедине с собой.

Слезы катились вверх по щекам.

Костюм и рубашка стали свежими и немятыми.

Вернувшись домой, он переоделся и в обратном направлении прошелся расческой по волосам. Угасший день сменило утро; он лег и проспал всю ночь до предыдущего вечера.

А вечером понял, что ждет его дальше.

Мобилизовав всю свою волю, он дважды пытался прервать ход событий. Безуспешно.

Ему хотелось умереть. Если бы тогда он покончил с собой, ему не пришлось бы пережить этот день заново.

Вспоминая события, происшедшие в ближайшие сутки, даже меньше суток, он внутренне содрогался от слез.

Чувствовал, - договариваясь насчет гроба, могилы, разных похоронных принадлежностей, - как прошлое крадется за ним по пятам.

Он отправился домой, где его ожидало самое сильное за все это время похмелье, дома поспал и, проснувшись, принялся за мартини; затем, совершенно трезвый, пошел в морг, а когда вернулся, как раз успел к концу телефонного разговора, того самого, что когда-то...

...прервал поток его раздраженных мыслей.

Она мертва.

Лежит в разбитой машине где-то на девяностом километре автострады "Интерстейт".

Он курил растущую на глазах сигарету и ходил взад и вперед по комнате, зная, что в эту минуту она истекает кровью, попав в аварию на скорости восемьдесят миль в час.

...Теперь умирает.

...А теперь - жива?

Раны затягиваются, разглаживаются вмятины на машине; неужели жива? Поднимается, берется за руль и задним ходом мчит на огромной скорости домой? И скоро хлопнет дверью, повторяя финал их последней ссоры? И будет раздраженно выкрикивать перевернутые фразы? И он - тоже?

Он мысленно ломал себе руки. Душа разрывалась от беззвучного крика.

Только бы не прервалось. Только бы не сейчас.

Силой скорби, любви, ненависти к себе он отброшен так далеко назад; так близка эта минута...

Не может быть, чтобы сейчас все закончилось.

Немного погодя он прошел в гостиную: ноги делали шаг за шагом, губы со злостью что-то бормотали, сам он напряженно ждал.

Дверь, хлопнув, распахнулась.

Вот и она: вся в слезах, по лицу размазана тушь.

- !черту к убирайся и Ну, - выкрикнул он.

- !ухожу Я, - закричала она.

Она шагнула назад, в глубину квартиры, и закрыла дверь.

Поспешно повесила пальто в стенной шкаф.

- .кажется так тебе если ,делать Что. - Он пожал плечами.

- !себе о только думаешь Ты, - крикнула она.

- !ребенок как себя ведешь Ты, - сказал он.

- !раскаиваешься не даже Ты, - кричала она.

...Ее глаза, словно изумруды, сияли сквозь розовую дымку; все замерло. Она вновь была жива, она вновь стала прекрасна! Он готов был плясать от радости.

Время изменило свое направление.

- Ты даже не раскаиваешься!

- Раскаиваюсь, - ответил он, крепко стискивая ее руку в своей. - Ты даже не представляешь себе, до какой степени.

- Иди ко мне.

И она послушалась.