Олег Ёлшин - Тейа

– Да, сыворотку, – настырно произнес Леонид.

– Валери будет не одна, мы ей поможем, – попытался возразить Генри.

– Я не отпущу ее! – уже громче произнес тот.

– Мы создадим все условия, чтобы она не так перегружала себя. Впрочем, какие ее годы?

– Повторяю, я не отпущу ее! – гневно выкрикнул физик.

– И я не отпущу ее! – внезапно так же громко произнес Генри.

– Не понял!? – растерялся физик. – В конце концов, мы свободные люди… Мы вольны делать то, что хотим! Во всяком случае так думает она.

– И я не отпущу ее! – снова повторил Генри и улыбнулся. – Не отпущу на Большую Землю – это очень опасно.

– Да? Почему? – удивился тот.

– Потому что все ваши изобретения там, «наверху» пытаются превратить в забаву для военных, и пока все до единого на планете не будут инфицированы сывороткой, она и ногой не ступит на Большую Землю. А секрет ее вакцины останется здесь вместе с ней.

– То есть, она никуда не уедет? – переспросил физик, недоверчиво глядя на него.

Генри уже не мог сдерживать себя, косясь на этого тупицу. Собственно, это, наверное, свойственно многим гениальным людям, – подумал он. – И все же…

И все же продолжил внятно говорить, почти по слогам:

– Да, она будет работать здесь до конца проекта, пока мы все не закончим. Пока мы не сумеем обойти тот дьявольский день, она будет находиться здесь. И работать тоже будет здесь.

– На острове?

– На острове!

– То есть, никуда не поедет?

– Никуда! – Генри едва сдерживал смех. А физик задумчиво направился к выходу, что-то бормоча себе под нос… Но, снова вернулся.

– А если она захочет сама? – задал он вопрос, эта ужасная мысль внезапно засела в его голове, и он не находил решения.

– Значит, мы ее не отпустим! – решительно воскликнул Генри.

– Правильно, не отпускайте! – обрадовался физик.

Но Генри все-таки не сдержался. Он пронзительно на него уставился и серьезно произнес:

– То есть, вы согласны с тем, что она, как свободный человек, не может покинуть острова?

– Да, конечно!.. Не понял? Что?

– Вы против того, чтобы ее, даже по собственной воле, туда отпустили?

– Да!.. Но… Вы же сами сказали… Вы издеваетесь?

– Нет!.. Нет Леонид, ну, что вы, это я так… не волнуйтесь, все будет нормально. Идите работать, – и серьезно добавил: – Все будет хорошо!

– Да…да, я пойду…спасибо, – Леонид уже направился к выходу. Но Генри опять не сдержался:

– Леонид! И последний вопрос. Когда Валери придет просить меня не отпускать вас в небо, в космос или куда вы там соберетесь, мне что ей ответить?

Леонид повернулся и сурово на него посмотрел.

– Ха-ха-ха, – наконец захохотал Генри. Он смеялся и уже остановиться не мог. Физик тупо на него уставился, не зная, обижаться или нет. Но, неожиданно так же громко начал смеяться. И долго еще эти два человека хохотали, пока не пожали друг другу руки…

Корабли и тяжелые баржи вереницей шли от воронки в сторону острова. Они подходили к далекому пустынному краю, сгружая тяжелую поклажу, и уплывали назад, а на берегу уже поднималось высокое строение, которое сверкало на солнце пластиковыми стенами и огромными окнами. Над зданием кружили вертолеты, завершая крышу массивной конструкции. Завод по производству сыворотки готовился к началу работ. Все происходило не один день или месяц, но все случилось за короткое время на глазах у изумленных граждан острова. И вот праздная толпа собирается на берегу, заполняя пляж, готовясь к такому событию. Оставалось немного, и двери гостеприимно распахнутся. Люди в белых халатах, разрезав розовую ленточку, устремятся в лаборатории к своим пробиркам и колбам, создавая маленькое чудо, которое скоро будет отправлено «наверх» и даст людям жизнь. И вот уже первые партии волшебных таблеток сходят с конвейера, уже тяжелые баржи с ценным грузом отходят от причала и отправляются на Большую Землю. Они несут жизнь и надежду на будущее. А будущее бесконечно и не имеет границ…

Разве можно представить, что будет с человеком, которому неожиданно подарили бессмертие? Вся та короткая, размеренная или бурная жизнь, имевшая свой план и устоявшийся ритм, переворачивается в одно мгновение: наши тайные, мимолетные и пугливые мысли о болезнях и страданиях, о смерти, о конце, который неминуем и предопределен, а поэтому не хотим об этом задумываться и знать не хотим. И не ходим к врачам, чтобы как можно позже узнать о неизбежном. И вдруг узнаем о том бесконечном, что теперь растянется на многие годы или столетия.