Лю Цысинь - Забота о Боге (Повести. Рассказы)

— Видите, видите? Он до сих пор постоянно размышляет о своём народе! Он никогда не думает о нас, как о настоящей семье! — сердито заметила Юйлянь.

С тех пор Бинбин тоже перестал дружить с Богом и теперь частенько пытался над ним зло подшутить.

Цюшэн остался единственным в семье, кто уважал Бога и продолжал соблюдать какой-то пиетет по отношению к нему Цюшэн закончил двенадцать классов и очень любил читать. За исключением нескольких человек, сумевших сдать вступительные экзамены в ВУЗы и уехавших из деревни, он был самым образованным жителем Сицэня. Но Цюшэн был слабым человеком, и дома он всегда поступал так, как говорили Юйлянь или отец. Если же их приказы противоречили друг другу, Цюшэну оставалось только забиться в угол и плакать. Из-за этой своей мягкости он не мог защитить Бога от нападок других членов семьи.

Отношения между Богами и человечеством испортились безвозвратно.

Окончательный разрыв между семьёй Цюшэна и их Богом случился после истории с лапшой. Однажды Юйлянь пришла на кухню и спросила, куда делась половина лапши быстрого приготовления, которую она купила только вчера.

― Это я взял, — тихо сказал Бог. — Отдал её тем, кто живёт у реки. У них почти не осталось еды.

Он говорил о месте, где поселились Боги, которые ушли из своих семей. В последнее время в деревне Боги то и дело подвергались нападкам. Одного Бога семья, которая должна была заботиться о нём, перестала кормить, била и проклинала. В конце концов Бог пошёл на ближайшую реку топиться. К счастью, его сумели остановить.

Этот случай получил широкую огласку и стал известен даже за пределами страны. В деревню приехала городская полиция вместе с толпой репортёров из CCTV и областной телерадиокомпании и арестовала супругов, издевавшихся над Богом. В соответствии с законом о поддержке Богов, их должны были приговорить, как минимум, к десяти годам тюрьмы. Это был единственный закон, общий для всех стран мира.

После этого жители деревни стали осторожнее и перестали слишком уж издеваться над Богами, особенно на глазах у других. Но в то же время этот случай пуще прежнего ухудшил отношения между Богами и деревенскими. И некоторые Боги стали уходить из дома. Постепенно их становилось всё больше и больше. В лагере у реки обосновалась почти треть Богов из деревни Сицэнь. Жилось им там очень несладко.

В других регионах Китая и в других странах происходило то же самое. Как-то незаметно толпы бездомных Богов снова заполнили улицы и проспекты больших городов. И их число росло, как будто снова повторялся кошмар трёхлетней давности. Мир, переполненный Богами и людьми, стоял на грани ужасного экономического кризиса.

― Какие мы щедрые, подумать только! Старый дурак! Да как ты посмел отдать кому-то нашу еду? — закричала Юйлянь.

Отец Цюшэна стукнул кулаком по столу и вскочил:

― Идиот! Убирайся вон! Жалко Богов у реки? Ну и присоединяйся к ним.

Бог некоторое время сидел молча, раздумывая. Потом встал, пошёл в свою крохотную комнатку и собрал скромные пожитки. Опираясь на бамбуковую палку, он медленно прошёл к выходу и направился к реке.

Цюшэн не ел вместе с остальными. Он сидел в углу на корточках, повесив голову, и молчал.

— Эй, не сиди болванчиком! Иди сюда и поешь. Сегодня нам надо сходить в город за продуктами, — прикрикнула на него Юйлянь. Цюшэн не двигался. Тогда жена подошла и схватила его за ухо.

— Отпусти, — сказал Цюшэн. Он произнёс это тихо, но Юйлянь от неожиданности выпустила ухо. Она никогда прежде не видела мужа таким мрачным.

― Да забудь ты о нём, — небрежно бросил отец. — Не хочет есть — ему же хуже.

― Эй, тебе чего, жалко своего Бога? Не хочешь тоже отправиться жить у реки вместе с ним и его друзьями? — Юйлянь ткнула мужа пальцем.

Цюшэн встал и поднялся по лестнице в свою комнату. Как до этого Бог, он собрал вещи и закинул их в рюкзак, который обычно брал с собой, когда шёл работать в город. С рюкзаком на плечах он направился к выходу.

— Куда собрался? — крикнула ему вслед Юйлянь. Цюшэн ничего не ответил. Она снова крикнула, и в её голосе уже зазвучал страх: — Когда ты вернёшься?

― Я не вернусь, — сказал Цюшэн, не оборачиваясь.

— Что? Иди сюда немедленно! Совсем ополоумел! — отец вскочил с места и побежал за Цюшэном. — Даже если ты собираешься бросить жену и ребёнка, как ты осмелился оставить родного отца?

Цюшэн остановился, по-прежнему не оборачиваясь:

— Почему я должен о тебе заботиться?