Ричард Матесон - Куда приводят мечты

Я говорю «бежать», но на самом деле я с трудом переставлял словно налитые свинцом ноги. Именно в этот момент я осознал то, о чем говорила Энн. Как и она, я с трудом двигался. А для нее это было даже хуже.

Я остановился в дверях спальни. Мне навстречу повернулась Джинджер. Прижавшись к стене, Энн не отрываясь смотрела на кровать.

По несвежему, выцветшему покрывалу полз тарантул размером с мужской кулак.

Все замерли. Энн у стены. Джинджер смотрит на меня. Я в дверном проеме.

С медлительной неповоротливостью двигался только огромный волосатый паук.

Устремившись к подушке со стороны Энн, я услышал булькающий звук, словно она чем-то подавилась.

На какой-то жуткий миг я представил, что Энн сама сделала это с собой — бессознательное наказание за то, что не поверила моим словам. Создала образ самого омерзительного существа, какое могла себе вообразить, — огромного тарантула, разгуливающего по ее подушке.

Не знаю, почему Джинджер даже не пошевельнулась, когда я вошел в комнату. Потому ли, что теперь почувствовала мое желание помочь Энн? Ответа я не знаю. Знаю только, что она позволила мне пройти мимо Энн и подойти к кровати.

Осторожно подняв подушку, я стал поворачиваться. Когда паук вдруг метнулся к моей правой руке, я, судорожно вздохнув, отбросил его в сторону. Он с глухим стуком упал на покрывало, а Энн слабо вскрикнула.

Я поспешно схватил подушку и накрыл ею паука. Потом как можно быстрее сгреб покрывало за углы и закрыл им подушку. Подняв узел, я поднес его к двери и рывком раздвинул дверь. Вышвырнув покрывало, я вновь задвинул дверь и запер ее.

Обернувшись, я увидел, как Энн нетвердой походкой идет к кровати и валится на нее, словно неживая.

Я смотрел на нее, не в силах пошевельнуться.

Делать больше было нечего. Я исчерпал все возможности.

Противостояние окончилось, битва завершена.

Энн неподвижно лежала на левом боку, подтянув ноги к животу и плотно сжав руки под подбородком. Взгляд ее глаз, в которых поблескивали остатки слез, был невидящим. Когда я присел на другую сторону кровати, она даже не пошевельнулась и если и чувствовала мой взгляд на неподвижном, как маска, лице, то никак этого не показывала.

На полу у кровати спала утомленная Джинджер. Я повернул голову и посмотрел на нее, ощущая прилив нежности и жалости. Какая безусловная преданность! Если бы только она могла понять происходящее.

Я снова взглянул на Энн. Я ощущал во всем теле холод и ломоту. Сидя там, я понимал, что меня подкарауливают темные страшные силы, готовые затянуть в ту пустоту, в которой пребывала Энн. Позволь я этому случиться, и жуткая атмосфера полностью меня поглотит, превратив, как и ее, в пленника, забывшего про все, что было прежде.

Я с ужасающей ясностью понял, до чего глупы и самонадеянны были мои надежды. Альберт пытался меня предостеречь, но я не послушался. Теперь наконец я это осознал.

Достучаться до Энн невозможно.

И все же слова находились. Те слова, которые я хотел до нее донести, — теперь, когда я мог сказать их ей с глазу на глаз. Те слова, которые, как я понимал, не могли на нее подействовать, но которые переполняли мой разум и душу.

— Помнишь, как ты все время писала людям благодарственные записки? — спросил я. — За обеды, подарки, услуги? Я, бывало, тебя поддразнивал, потому что ты их писала без конца! Но это было очень мило, Энн. Мне всегда так казалось.

Ни звука с ее стороны. Безжизненное тело на кровати. Я дотянулся до ее правой руки и взял в свои ладони. Рука была холодной и вялой. Держа ее в своих ладонях, я продолжал говорить.

— Теперь я хочу на словах поблагодарить тебя. Не знаю, что с нами будет. Молю Бога, чтобы мы когда-нибудь, где-нибудь оказались вместе, но сейчас я понятия не имею, возможно ли это.

Вот почему сейчас я хочу поблагодарить тебя за все, что ты для меня сделала, за все, что для меня значила. Один человек — ты его не знаешь — говорил мне, что мысли реальны и вечны. Так что, если даже ты не поймешь мои слова сейчас, знаю, придет время, когда они до тебя дойдут.

Сжав ее руку ладонями, чтобы согреть, я рассказал ей о своих чувствах.

— Благодарю тебя, Энн, за все то, что ты сделала для меня в жизни, — от самого малого до большого. Все, что ты делала, имеет смысл, и я хочу, чтобы ты знала о моей благодарности за все.

Спасибо за то, что содержала в чистоте мою одежду, наш дом, себя. За то, что всегда был свежей, душистой, всегда ухоженной.