Олег Никитин: Шарик в кубике

Внезапно звук переместился левее и стал чуть глуше. Похоже, злобный механизм каким-то образом осознал несокрушимость стен и обходил препятствие с фланга. Рычание усилилось и раздавалось уже из ванной комнаты. Дверь, ведущая в нее, внезапно задрожала под напором массивного туловища, ее петли затрещали. Лампы на потолке вспыхнули неровным светом и истерически заморгали. Ирина взвизгнула и вскочила с кровати, зачем-то вцепившись в плечо товарища и едва не раздирая его сверхпрочную футболку в клочья.

Пайк спрыгнул с ложа со стороны, ближайшей к “столовой”, и сдернул за собой парализованную ужасом подругу. Трещавшая по швам дверь наконец не выдержала напора и взорвалась фонтаном крупных и острых осколков. Один из них просвистел над ухом Пайка. Чудовище, оказавшееся стальным красноглазым ковшом, резво покатилось к пленникам, клацнуло по пути челюстями и легко разделалось с кроватью. В это время беглецы, однако, уже пересекали “столовую”.

— Проклятый робот сменил программу, — просипел на бегу Пайк.

К несчастью, безумный агрегат стал свидетелем того, как можно просто и без усилий распахнуть закрытую дверь и, спрятав боковые манипуляторы, проскочить в нее практически не снижая скорости. А двигался он ничуть не медленней беглецов, и при этом не уставал…

Как назло, почти все двери открывались по ходу движения и помогали скорее монстру, чем терявшим остатки сил Пайку и Ирине. Момент поглощения пленников гигантской пастью близился, а в мозгу Пайка так и не шевельнулось ни одной спасительной мысли. Впрочем, появилась одна самоубийственная. Настал миг, когда Пайк, замыкавший колонну беглецов, осознал наконец, что бежать бессмысленно, и остановился. "Все, — сказал он себе и остановился. — Если бы они действительно хотели меня убить, могли бы сделать это раньше и без театральных представлений". Ирина, топоча, скрылась за чередой дверей. Лязг агрегата тоже почему-то затих.

Пайк медленно обернулся, автоматически отметив факт, что встретиться с преследователем ему довелось в “спальне”. “Стоило ли так надрываться?” — отстраненно подумалось ему. Чертов робот стоял тут же, словно в недоумении от внезапного прекращения погони. Кошмарная челюсть потрясенно отвисла, рубиновые камеры-глазницы мигали, передавая в “мозг” монстра новую информацию. Наконец, спустя несколько мучительных секунд, сервомоторы зажужжали, колеса пришли в движение, ковш с зубами взбодрился и наехал на Пайка, чтобы нежно погрузить его в пропахшее разгоряченным металлом нутро.

“Ну и устал же я”, — успел подумать Пайк.

Ирина внезапно поняла, что уже пару минут слышит только собственное хриплое дыхание, и остановилась. За ней длинной анфиладой тянулись распахнутые двери. Тишина резала уши. Еле передвигая внезапно обмякшие ноги, девушка двинулась в обратную сторону. В каждую следующую комнату она заглядывала, готовая увидеть самое худшее — окровавленное тело Пайка, возможно, без конечностей и головы. От таких видений мутило. Войдя в шестое или седьмое помещение, она увидела монстра, невозмутимого, как скала металлолома на городской свалке автомобилей. Внутри него что-то жужжало и шевелилось, издавая то ли стоны, то ли всхлипы.

— Гадкая железка! — напрягая последние силы, заревела Ирина и упала — усталые ноги подкосились и отказались держать ее. Горючие слезы хлынули из ее карих глаз, так нравившихся Пайку в свете искусственного ночного неба.

А бездушный механизм повернулся на роликах и заскользил прочь, торжествующе ухая. Ирина кое-как поднялась и заковыляла вслед, время от времени апатично пиная монстра по гулкой корме.

Спустя какое-то время, когда единственным желанием девушки стало упасть и тут же умереть, механизм остановился перед дверью, за все время почему-то ни разу не встретившейся пленникам. На ней изумрудно сиял математический знак равенства. Несколько минут ничего не происходило, как будто некто идентифицировал посетителя, затем дверь отъехала в сторону, пропустила монстра во тьму и захлопнулась перед носом Ирины.

Какое-то дерзкое насекомое вздумало устроить из носа Пайка взлетную площадку, и ему это почти удалось. В последний момент странник успел сбить наглеца и огляделся. “Как-то неудачно я теряю сознание”, — подумалось ему после того, как он убедился в том, что покинул-таки опостылевшие однообразные помещения. Откровенно говоря, легкий ветерок, приятного оттенка небо и веселая лужайка, на которой он лежал, нравились ему гораздо больше пластиковых стен. Тут же вспомнились металлическое чудище и Ирина со сверкающими перед его, Пайка, носом пятками. Бросив случайный взгляд на свою зеленую майку, путник увидел, что в ее когда-то монотонной структуре возникли мелкие, едва заметные дырки, сквозь которые просвечивал голый торс. Спиральный знак при этом остался нетронутым.