Вадим Кирпичев - Пограничники Эфы

За триста лет ворон порядком насмотрелся на людей, но такое странное черное оперенье на человеке видел впервые. В руке – черный прямоугольник, а где сучковатая стреляющая палка? Как он вообще собирался выживать? Думал, что здесь жизнь сладкая, как труп зебрянки? Чужак. Обреченный чужак.

Ворон перепрыгнул на короткий нижний сук.

Палило солнце, ноги человека вязли в песке, но он упрямо взбирался на пологий бархан. Может быть, там, за песчаной пирамидой, спасение: зеленая долина, речка, дома. И он брел из последних сил, которых в этом тщедушном и сутулом до горбатости человеке оставалось совсем не много.

Черный костюм клерка. Белая рубашка. Строгий галстук. В руке – кейс. Словно шел человек на совещание руководства фирмы, да открыл не ту дверь и вместо того, чтобы попасть в кабинет шефа, вдруг вывалился на другую планету. Впрочем, где-то так оно и было.

На вершине холма пришелец остановился и попытался проморгаться. Тщетно. Ничего не получалось. Взгляд упирался в огненную меланжевую пелену. И тогда от навернувшихся на глаза слез резь усилилась нестерпимо, пелена замутилась и внезапно сгинула. Зрение вернулось. Человек стал осматриваться.

Песчаное море желтело до горизонта. Ни клочка зелени, ни пятнышка воды. Куда ни повернись – застывшие волны барханов. Среди волнистых линий нашлась лишь одна прямая – полосатый столб на соседнем склоне. Человек побрел к нему.

С верхушки столба слепил глаза щит: прямоугольный лист металла, выкрашенный белой краской. На щите чернели четыре пока неразличимых слова. Человек брел на щит со слепым упрямством, будто надеялся на нем прочесть волшебное заклинание. Произнеси четыре заветные слова – и ты спасен.

Человек в черном костюме уже бредил.

Шаг. Еще шаг. Еще. Путь пошел вверх. Ноги чужака подкашивались, кейс выкручивал руку чугунной гирей, но пришелец упрямо тащился к щиту. Мазки слов разбегались отдельными буквами, те подпрыгивали, кувыркались и никак не желали становиться в строчный строй.

До столба оставалось метров десять. Человек сделал последний шаг. Сквозь хоровод темных пятен человек наконец-то прочитал заветные слова. И рухнул лицом вниз.

По песку скользнула тень. Заскрежетали когти по металлу, и на щит взгромоздился алмазнокрылый ворон. Сверкнул золотой клюв. Изумрудное око уставилось на добычу.

Рано. Еще жив, еще опасен. Надо ждать. Нахохлившаяся птица чучелом замерла на железном насесте. Падальщики умеют ждать.

Через полчаса ворон спрыгнул на песок и заковылял вокруг головы умирающего. То и дело птица ныряющим движением вытягивала шею, заглядывала жертве в лицо, примерялась, как ловчей добраться до самого лакомого, до глаз человечьих. Опытный падальщик всегда начинает трапезу с десерта, с самого вкусненького, ибо никому не дано знать, когда завершиться пиршество, уж больно велика конкуренция в этом жадном до падали мире.

Вдруг ворон вывернул клюв в зенит, завертел башкой. Надо было смываться. Громадный двуглавый орел со звездами на крыльях парил в небесах, а за века своей жизни ворон вызубрил твердо: ежели где объявилась эта диковинная двуглавая птица, падальщикам надо срочно давать деру. Ворон в два скока взлетел и сгинул в желтом мареве.

С тихим посвистом звездокрылый орел начал снижаться. Вскоре над пришельцем зазвучали голоса его спасителей, а можно сказать, и ангелов-хранителей, ведь еще пять минут назад у умирающего не было практически никаких шансов.

Первый ангел хрипло и разочарованно выматерился:

– Опоздали. Видишь – следы, ворон резвился здесь.

– Не торопись, он удачно упал. Голова целая. Погоди. Дышит. Давай, поднимаем и осторожненько в машину. Р-р-аз, – голос второго ангела был не в пример первому спокоен и кроток.

Характерный посвист вновь зазвучал в небесах, и двуглавый орел исчез в редких облаках. На песчаном склоне остались полосатый столб, да на нем чуток искореженный чьими-то гигантскими зубами металлический щит с четырьмя словами:

ПОГРАНЗАСТАВА ИМЕНИ АНТОНИО САЛЬЕРИ

– Получи, дем! Вот так – и башка отлетела! И ты получи! Я бесстрашный гала!

Максим рубил бурьян направо и налево. Бамбуковая палка, служащая мечом, позеленела от сока измочаленных верхушек.

Еще несколько ударов – и степь закончилась, уперлась в зеленую стену леса.

Мальчишка обернулся на далекие белые домики, на миг задумался и шагнул под кроны.

Он продирался сквозь чащу, рубил своим мечом загораживающие путь ветки и не замечал того, что уже не один в лесу. За кустами мелькали едва различимые рогатые тени. Они бесшумно появлялись то сбоку, то за спиной Макса, и их становилось все больше, а они – все ближе.