Олег Овчинников - Арахно. В коконе смерти

Села, опираясь на левую руку. Правая потянулась к фонарику… нет, к ножу… Заметалась.

Выбрала фонарик.

Крест-накрест мазнула тусклым рассеянным лучом по потолку, точно осеняла знамением, но толком разглядеть ничего не успела. Фонарик погас раньше, чем глаза привыкли к свету. Заряда в реанимированных батарейках хватило на один вздох. Заметила лишь, что кроссворд из поперечных и продольных нитей на потолке стал сложнее и запутанней, самой белесой твари нигде видно не было.

Вздохнула глубоко-в первый раз с того момента, когда во сне разорвала липкий волосатый ошейник. Это хорошо. Значит, смылась-таки восьмиглазая гадина, улепетнула со всех ног, лап, щупалец — или что там у нее.

Правда… — мысль холодной каплей скользнула вдоль позвоночника, — она ведь могла притаиться и где-нибудь внизу. Например… за спиной.

Аля, вскрикнув, выронила фонарик и схватилась за нож. Неумело ущипнула двумя пальцами тугое лезвие, потащила… вскрикнула громче. Кончиком порезала палец! И от этой резкой, но привычной боли как-то сразу успокоилась.

Плевать! И не такое переживали. Помимо прочего, в ее положении противопоказано нервничать.

Она справилась с первым порывом: зажать палец во рту и приласкать соленую ранку языком. Вместо этого вытянула пострадавшую руку к потолку, то ли грозя кому-то невидимому, то ли приманивая.

«Ну, давай, что же ты! — думала она, чувствуя, как теплая струйка сбегает по ладони к запястью и ныряет под рукав. — Тебе ведь не терпится попробовать моей крови!»

В левой руке неуклюже скользила рукоятка ножа. Хорошее лезвие, с блокиратором, как говорил Тошка. Даже если ударишь не под тем углом, оно не сложится тебе по пальцам. Знать бы еще, где этот блокиратор отжимается…

— Только попробуй сунуться, мерзкая белоглазая гадина! — предупредила Аля и слизала с ладони соленый вкус победы.

Еще полгода назад она сошла бы с ума от отчаяния и ужаса. Или забилась в уголок и ревела бы, пока не затихла от голода и бессилия. Но теперь она чувствовала внутри себя стержень. Не стальной — мягкий и пока еще маленький стерженек, немногим больше килограмма, прямо внутри. Это он заставлял ее бороться. Это он давал силы, чтобы раз за разом двигать вперед левый локоть. Да подальше! И это он помог ей не опустить руки теперь, когда она уяснила, что, помимо голода, жажды и сломанной ноги, у нее появился еще один враг, коварный и непредсказуемый, а помощь, на которую она продолжала рассчитывать даже во сне, уже не придет.

Плевать! И Аля сплюнула в сторону слюной пополам с кровью. Она справится и сама. Если Тесей убрался восвояси, то Ариадне, хочешь не хочешь, придется сразиться с Минотавром один на один.

Только бы поскорее! Пока еще остались хоть какие-то силы.

Вспомнилось, как однажды, застав Алю с веником в одной руке и парой гантелей в другой — нужно же ей было как-то вымести пыль из «спортивного уголка»! — Тошка удачно пошутил. Мужчина может поднять больше, многозначительно изрек он, а женщина — унести это дальше. Шутка оказалась пророческой. И унести, и вынести Аля оказалась способна гораздо больше, чем сама ожидала.

И пока внутри растет и зреет заветный стерженек, она не позволит себе пойти на поводу у паники, не станет забиваться в угол и прятать голову в песок, а будет двигать левый локоть вперед столько, сколько потребуется. Хоть до скончания века!

Кстати, прямо сейчас, кажется, назрела такая необходимость. Ночные бдения отрицательно сказываются на уровне воды во фляжке. Когда Аля взболтнула ею над ухом, изнутри не донеслось ни булька. Вот и хорошо!

Аля бодренько перевернулась на живот, послала вперед левый локоть — так далеко, что едва дотянулась до него одноименным коленом, затем бережно, как… в общем, максимально бережно проволокла по полу свисающее брюхо, уперлась левым плечом в пол и обеими руками ухватилась за правое бедро с целью подтащить к себе всю ногу, от которой, вроде, и пользы никакой, но ведь и не бросишь же! И в этот момент почувствовала, как стерженек у нее в животе ожил и потребовал внимания. Сперва свернулся, потом развернулся и ощутимо ударил изнутри по натянутой коже, будто в барабан. «Очень вовремя!» — подумала Аля.

Вся ее бравада, больше похожая на опьянение от последнего вздоха у приговоренного к казни, куда-то исчезла. Улетучилась, как воздух из проколотого шарика. На середине тысячекратно отработанного движения Аля замерла.

Всю свою сознательную — читай замужнюю — жизнь она собирала полезные советы. Подклеивала в общую тетрадь вырезки из «Работницы» и «Крестьянки», странички отрывного календаря с примечанием «Хозяйке на заметку». Кое-что записывала от руки: советы, услышанные по радио или по телевизору. Например, «Чтобы снять со стеклянной банки слишком туго завинченную крышку, сперва согрейте ее под струей горячей воды». Или: «Чтобы молоко не убежало, смажьте края кастрюли жиром». А вот что делать, подумала Аля, если ты уже забыла, что такое горячая вода, а под рукой, как назло, нет ни молока, ни жира? Увы, не было в ее богатой коллекции ни одного совета, подходящего к теперешней ситуации. Ничего, что начиналось бы словами: «Итак, вы застряли в пещере без воды и света, последняя банка тушенки была с риском для языка вылизана трое… нет, четверо суток назад, у вас множественный перелом голени и лодыжки и двадцать восьмая неделя беременности. Не спешите впадать в отчаяние…»