Сергей Палий - Изнанка

А эти, получается, его засекли и взяли на заметку. Да, хорошо ребята работают, профессионально. С одной стороны, услуга, за которую они готовы заплатить баснословные барыши, пустяковая, хоть и связана с небольшим риском. С другой… нелепо как-то.

Также была еще и третья сторона. Самая, честно говоря, неприятная. Согласись Рысцов сейчас на это щедрое, но явно странное и сумрачное предложение, он автоматически начинал играть на два фронта. Ведь от варианта Петровского Валера отказываться не собирался, а там, кстати, тоже наклевывались огромные деньги. И попроси он Андрона дать ему любую сумму, не выходящую за пределы разумного, гений freak-режиссуры не откажет.

В столбце контраргументов высвечивались два с половиной «но».

Первое. Он терпеть не мог просить.

Еще одно. Половинка «но» — этакая «ношка»: наличности у Рысцова осталось на данный момент катастрофически мало.

И наконец, последнее, самое толстое и влиятельное «ношище». Пресловутое чутье. Именно оно не давало ему покоя в последнее время. И назойливо подталкивало вперед, прописывая свои въедливые курсивы в сознании. Каким-то необъяснимым сновидным нюхом Валера почуял, что за этой несуразной услугой притаилось нечто гораздо большее, чем могло показаться и, собственно, показалось ему на первый взгляд. За ней стояла сила. Еще не оформившаяся, но даже сейчас пугающая и… зверски манящая сблизиться с ней, слиться, вобрать в себя…

— Я согласен, — негромко произнес он, и какой-то внутренний крючочек будто выскочил из звякнувшего ушка.

— Это очень хорошо, — мотнул головой Борис, вновь принимаясь копошиться в сумке. — Детали таковы…

Запах сигаретного дыма Таусонский почувствовал сразу. Сам он курил редко, только будучи в подпитии, а в остальное время на дух не переносил приторную вонь тлеющего табака.

Дверь его кабинета распахнулась, и подполковник поднял недовольный взгляд на ввалившегося майора.

— Что, так-сяк, нельзя без этого яда? — хмуро поинтересовался он у замначальника аналитиков Абрамова.

— Паша, гляди сюда, — не обращая внимания на его тон, пробасил кудрявый майор, хлопнув на стол толстую папку. — Мои орлы вчера уцепили детальку одну занятную в истории с этой долбаной стенкой на Манежке.

— Ну? — гулко сказал Таусонский, сморщив широкий лоб и отодвинув папку. — Леша, ты своими словами можешь выразить?

Низкорослый осетин Абрамов почесал крутой мясистый нос и уселся напротив, шумно выпустив упитанную струю противного сизого дыма.

— В общем, так. — Он насупился и задумчиво оглядел окурок. — Там у подрядчика какой-то нечистый замес с холдингом некоего господина Ленцова Хасана Игнатьевича через несколько подставных фирм.

— И что? — устало спросил подполковник, подергав воротник рубашки. — Да затуши ты свой бычок наконец.

— И то, Паша, — растирая сигарету сильными пальцами, сообщил Абрамов. — Почти все московские сщизики, которых ведет наше управление, батрачат на этот холдинг. Аж четверо, Пашенька. У одного, между прочим, третья категория. Друг с другом никто из них незнаком: организация работы такова, что пересекаться им сознательно не позволяют. Такие дела…

Подполковник вытаращился на Абрамова и просипел:

— Фамилии…

— Все тут, Паша, все тут, — похлопал по безымянному форзацу папки курчавый майор. — Ты не суетись. Полистай, освойся и займи своих бойцов делом, а то у них скоро геморрой с тылу выпирать начнет.

— С меня литр, Леха, — быстро сказал Таусонский, развязывая тесемку.

— Два, — тут же поправил Абрамов. — И баня.

— И баня…

— С девками, — не сдавался майор.

— Да хоть с геями-зоофилами… — отмахнулся Павел Сергеевич, вороша бумаги. — Все. Пошел вон.

Материала, который притащил дотошный порой Абрамов, хватило бы, чтоб засадить этих четверых лет на семь-десять. Новое законодательство, устанавливающее меру наказания за несанкционированное изменение структуры С-пространства, такое позволяло, что, по идее, сильно развязало в последнее время руки СКСникам.Но они — салаги. Такого зубра, как подполковник Таусонский, им не переплюнуть, так-сяк…

Интересно, интересненько… Если этот Ленцов Хасан, мать его, Игнатьевич использует сшизов в своих целях… Стоп. В каких, кстати, целях? Вот это и есть самое темное место во всей этой истории.

Примерно месяц назад некая организация, неизвестно каким образом договорившись с московской мэрией, шишками из СКС и комитетом по строительству, выкупила за огромные бабки добрую половину Манежной площади, снесла подземный развлекательный центр и принялась обносить новоприобретенную частную собственность забором. Да не простым забором — это Таусонский почуял сразу. Возводили его медленно, скрупулезно, тщательно отделывая каждый пролет железобетонного чудовища пятиметровой высоты, укрепляя его внутренности не только волокнами обычной арматуры, но и пластинами из легированной стали, забивая пустоты между ними разноцветными кишками проводов. А по ту сторону забора пока ничего стоящего не было — хлам разный, строительные отходы да спецтехника.