Михаил Белов - Восьмая тайна моря

— Нет, чтобы обезопасить себя.

— Не понимаю.

— Чак, как я думаю, — автономная самоуправляющаяся машина. Сегодня утром Холостов ввел в нее новую программу.

— Я что-то не видел, — усомнился Суровягин.

— Программа вводится в разговорной речи. Ты запомнил слова Холостова? «С утра Чак отправится на охоту».

Суровягин кивнул и спросил:

— Для чего же кнопки?

— Очевидно, для полного отключения всех механизмов.

Друзья пошли дальше. Впереди бежали лучи прожекторов. Пещера продолжалась. Но вот лучи прожекторов уперлись в груды корабельных обломков. Коробки кают. Перегородки трюмов. Остатки камбуза. Хаос испорченных морской водой диванов. За всем этим хламом виднелась стена, сбитая из толстых досок.

Товарищи остановились. Вот оно, убежище Чака и Холостова! Парыгин подошел к стене, осмотрел ее.

— Сделана из палубных досок, — определил он. — Значит, за этой перегородкой мы можем найти еще немало корабельного оборудования. Поищем вход.

Они пошли вдоль стенки. Суровягин первым обнаружил дверь. Она оказалась незапертой. В нос ударил удишливый запах. Друзья увидели большой, прикрытый брезентом чан. Возле него на плоском камне лежали невыделанные шкуры каланов. Суровягин откинул брезент.

— Шкуры вымачиваются, — пояснил он.

Они прошли дальше. Пещера круто, почти под прямым углом, сворачивала вправо. Запах отмачиваемых шкур здесь почти не ощущался. Дно пещеры застлано досками.

— Нет, у капитана Немо жилище было куда лучше, — ухмыльнулся Парыгин, осматривая, убежище Холостова. — Все, что я вижу здесь, снято с судов. Даже эти настенные шкафчики, эти диваны.

Они подошли к шкафчикам. В одном из них — консервы разных видов, несколько бутылок с вином. Рядом — электрическая плитка.

В углу, небрежно огороженном брезентом, размещалась лаборатория. Письменный стол с настольной лампой. Два стеллажа с книгами. Стол с различными приборами.

Суровягин потянул ручку ящика письменного стола. Ящик подался.

— Максим, иди сюда!

— Что там у тебя? — Парыгин остановился возле Андрея.

— Инструкция по эксплуатации самоуправляющихся автоматов!

Парыгин выхватил тетрадь и начал листать. Инструкция была написана четким, энергичным почерком и начиналась кратким вступлением, в котором излагался принцип работы автомата. Первый раздел назывался: «Как открыть и закрыть автомат», далее следовали по порядку! «Атомный двигатель и его зарядка», «Гофрированные двигательные узлы», «Манипуляторы», «Рассекающая дуга», «Кварцевые объективы», «Кристаллы памяти», «Психокорректор», «Реле автоматического отключения», «Звукосниматели», «Программирование». Последний раздел инструкции носил игривое название: «Капитанские пуговицы».

— Ты понимаешь что-нибудь, Андрей? — Парыгин посмотрел на друга. — «Капитанские пуговицы»… Холостову не откажешь в чувстве юмора…

— Да читай же! Комментировать будешь потом.

Парыгин увидел в последнем разделе инструкции схему, в которой без труда узнал пять кнопок пластмассовой пластинки в спине Чака. В этом разделе рассказывалось о назначении «капитанских пуговиц».

Нажатием на первую кнопку отключаются все механизмы машины, в том числе и портативный центр самоуправления. Вторая кнопка предназначалась для стирания памяти. Кибернетическая машина, говорилось в инструкции, время от времени нуждается в разгрузке кристаллов от лишних знаний. Время стирания определяется капитаном и зависит от нагрузки, с какой работает кибернетическая машина. Машина сама может разгрузиться и очищать кристаллы, но очень медленно. Перегрузка кристаллов снижает работоспособность машины.

— Да, Холостов не глуп, — пробормотал Парыгин. — Наш робот, который монтируется в училище, по сравнению с Чаком представляется допотопным существом.

— Дальше можно не читать, — сказал Суровягин, взглянув на часы. — Пять утра. Чак может «проснуться». Пойдем отключим.

— Подожди, Андрей. Пересчитаем все «капитанские пуговицы», тогда решим.

Третья кнопка отключала автоматическое реле профилактики. Во время «сна» Чак смазывал все свои части, кристаллы памяти усваивали новую программу, если она была введена накануне. В зависимости от объема работы «сон» можно продлить от двух до десяти часов в сутки. Одно нажатие на кнопку — «сон» два часа, два нажатия — четыре часа и т. д. Установленный режим профилактики реле соблюдает до следующего вмешательства человека.

— Вот видишь, — перебил опять Суровягин. — Мы же не знаем, на каком режиме работает реле.