Кирилл Луковкин - Цитадель

Майя вскочила с места от душившего ее гнева:

– И после этого вы говорите о любви и заботе? Я просто не могу в это поверить!

– Я понимаю тебя, но иного выбора у нас не было.

– Ничего себе! Кругом столько незанятого пространства, а у вас не было выбора!

– Не было! – Дрокка с грохотом стукнул кулаком по столу. – Они запретили. Они сказали, что если поколение Коммуны разрастется и начнет захватывать соседние сектора, начнется хаос, бесконечные войны, которые разрушат архитектуру Пространства, и под угрозой окажется весь Термополис. Так они говорили, и я верил им. Они разрешали изредка выбираться небольшими отрядами и нападать на разрозненные племена снаружи, но скорее для разрядки, чем из реальной нужды.

– Кажется, я понял, для чего устраивают все эти игры с переходом на новый уровень, – сказал Рик.

– Да. А потом подошел мой срок. Я не смог шагнуть в пропасть – побоялся. Вместо этого выбрал изгнание. Я нарочно искал смерти в коридорах секторов, но судьба смеялась надо мной. Потом я поднялся сюда и с тех пор обитаю на этом уровне.

Дрокка замолчал и стал жадно пить воду из большой бутылки. Фома тихо свистнул.

– Система связи работает, – озвучила Майя общую мысль.

– И ее контролирует тот, кто знает всю правду.

– Вы сможете организовать новый сеанс из местного терминала? – спросила девушка.

В ответ старик невесело рассмеялся и продолжал смеяться до тех пор, пока на глазах его не выступили слезы.

– Все контролировали эти проклятые жрецы! Я не трогал ни одной кнопки за эти годы.

– Но неужели вы не запомнили комбинации и другие подробности?

– Конечно, запомнил! И даже попытался запустить терминал самостоятельно при первой возможности. Но рядом оказался жрец и остерег меня от этого под угрозой смерти. Они каким-то образом опережали меня на шаг. Они словно читали мои мысли, эти демоны.

– Ладно, но сейчас-то их нет рядом, – улыбнулась Майя.

Дрокка замер; его лицо обезобразила гримаса безумного веселья.

– А вы точно в этом уверены? – спросил он. – Я – нет.

Рику стало не по себе. Его ожидания подтверждались, страхи обретали плоть и кровь. Заточенный здесь многие годы в одиночестве, старый Смотритель постепенно терял рассудок. А может быть, в его словах была доля правды.

– Это звучит слишком…

– Слишком как? Пойми, парень, в этом мире, в этих стенах возможно все. Я понял это давным-давно, когда осознал, что не знаю и сотой части всех чудес, которыми напичкан весь этот огромный лабиринт этажей и лестниц, окружающий нас. Здесь есть безопасные места, вроде моей берлоги, но все остальное – голодная бездна, готовая сожрать вас в любой момент.

Комната погрузилась в удручающее молчание. Вдруг Смотритель грузно поднялся.

– Пойдемте, – он сунул под мышку свое оружие, – покажу вам кое-что интересное.

Они последовали за ним по зигзагам переходов и лестниц. Этот сектор не отличался симметрией нижних, он весь был как нагромождение стеклянных пузырей и трубок, слепленных между собой в произвольном порядке. Рик быстро потерял ориентиры. Крысы с громким писком разбегались от Смотрителя. Видно, не один их собрат погиб от его руки.

Они прошли через вереницу подъемов, спусков, галерей и комнат самых разнообразных форм и размеров. Ничем не примечательные залы чередовались с разноцветными комнатами, снизу доверху заставленными пестрыми машинами, столами с когда-то зеленым сукном, длинными столами, соединенными вместе, столами с дырками, шарами, другими фигурами посередине, а также столами, расчерченными в квадраты с цифрами. Они шли мимо кабинок, отделенных от внешнего мира занавесками с изображениями смеющихся женщин и мужчин и каких-то разноцветных существ. Мимо миниатюрных сооружений и фигурок людей, объединенных в одно большое горизонтальное пространство, – такими моделями был наполнен один большой зал. Мимо залов с длинными дорожками, на которых лежали тут и там большие шары с дырками, а неподалеку валялись статуэтки с формами бутылок.

Когда Дрокка ввел их в очередное помещение, Рик отшатнулся – зал был полон людей. Но потом, приглядевшись, он понял, что это упрощенные копии человеческих тел, на которые были навешаны истлевшие тряпки. Они проходили мимо рядов витрин с выставленными на них драгоценностями, древней обувью и сумками, одеждой и головными уборами, целыми эскадронами бутылок и колбочек, коробочек и баночек, содержимое которых либо давно высохло, либо испортилось.