Кирилл Луковкин - Цитадель

– Для чего это?

– Истукан или табличка?

– И то и другое. Зачем делать копию человека?

– Это в знак памяти. Что был такой человек. Истуканов, как ты выразился, создают в честь известных, выдающихся людей. Этот Архимед сделал что-то важное.

Рик задумчиво смотрел в пропасть.

– Расскажи что-нибудь о своем мире, – попросила Майя.

– Что?

– Не знаю. Что-нибудь. Как ты стал солдатом?

– Я не солдат. У нас нет армии, – сказал Рик. – Есть Патруль, внутренний и внешний. В него попадают только самые сильные, ловкие и смелые – те, кто совершит Весенний Бег по Кругу Жизни.

– Как интересно. А что это значит?

И Рик стал терпеливо объяснять суть испытания при переходе на новый уровень жизни.

– Уровни жизни. Как замысловато устроено ваше общество. Не жизнь, а сплошные испытания.

– Всего-то пять, подумаешь, – фыркнул он. – Раз в десять лет.

– А каковы следующие испытания?

– Ну, на третьем круге человек проходит Летние Иды, – сказал Рик. – Для мужчин это бой. Чем-то похоже на тот спор за право быть человеком, в котором мне удалось одолеть Корнеллиуса. Двое выходят на поединок. Оружие запрещено. Исход может быть разным, не обязательно смертельным, это зависит от позиции бойцов. Сдаться можно в любой момент, но проигравший всегда отправляется на худшие уровни круга – где плохое отопление, еда и свет. Поэтому все дерутся до последних сил. И не важно, какое место ты занимал на предыдущем круге.

– А женщины? Как они проходят это испытание?

– По-разному. Это может быть испытание холодом, или голодом, или тьмой.

– Продолжай.

– Что, хочешь услышать про четвертое и пятое испытание? Для твоего цивилизованного воспитания это не слишком? Ладно, ладно. Четвертое испытание – Осенняя Жатва. Это когда человек переходит с четвертого круга жизни на пятый. Его суть в том, чтобы добыть для Коммуны во внешнем пространстве что-нибудь ценное. Охотники выходят за барьер и ищут. Последнее испытание называется Зимняя Ночь. Это коллективная игра. Люди разделяются на несколько команд и играют между собой в загадки, ребусы, шарады и прочие штуки на сообразительность.

– Подожди-ка. А в чем же заключается самое первое испытание?

– Это переход из детства в юность на второй круг. Ничего особенного там не происходит.

– И все же?

– Смотри-ка! – отвлекся Рик, показывая на Хорду.

Они пригляделись. Поначалу казалось, что ничего особенного не произошло, но постепенно они стали замечать, как вертикаль оси наливается мягким внутренним светом. Поначалу синие отсветы, падавшие на нее, окрасились в пурпур, который стал наливаться оттенками красного. Синева отступила; ее место заняло бледно-малиновое свечение. А потом до них донесся глубинный звук – гул, раздающийся из недр мира. Этот гул не думал заканчиваться. Он все звучал и звучал, на одной ноте. А потом Майя показала Рику на правый бок Хорды. По нему стремительно пробегали вертикальные белые полосы – такие тонкие и так быстро, что казалось, это изъян зрения. Но вот такая же полоса промелькнула по левому боку Хорды. И чуть погодя – по центру.

– Что это?

Вопрос повис в воздухе. Конечно, оба и понятия не имели о происходящем. Они еще немного посидели так, разглядывая Хорду, пока Рик не почувствовал, что ему жарко. Он скинул верхнюю часть комбинезона. Майя сделала то же самое. Рядом стоял Фома и тоже смотрел. Рик только сейчас вспомнил о его существовании. Он взглянул на оранжевого человека, и что-то смутно зашевелилось в голове. Фома перехватил его взгляд, отошел в сторону и ступил на лучевую перекладину, соединявшую сегмент и ось. Они наблюдали, как прол идет по перекладине к Хорде, словно входя в огромную доменную печь. Казалось, еще шаг – и он вспыхнет, не оставив после себя и горстки пепла. Но прол продолжал свое шествие, и когда дошел до самого конца, на мгновение замер, протянул руку и дотронулся до Хорды. Ничего не произошло, он не сгорел. А потом Фома поставил на Хорду ногу, приподнялся, поставил вторую, зацепился второй рукой, слегка распрямился – и пошел вверх.

– Бог Машины, великое Пространство! – вскричал Рик, чуть не сорвавшись вниз. – Как я забыл про него! Фома!

Прол оглянулся и сделал знак, что все в порядке.

– Куда ты идешь?

Глупый вопрос. Прол показал наверх.

– Ты вернешься?

Знак согласия. Прол продолжал восхождение, а они затаив дыхание следили за ним до тех пор, пока оранжевая фигура не скрылась за нижним краем третьего эона. Потом они еще долго смотрели наверх, сами не зная, что ожидают там увидеть.