Адам Робертс - Соль

После того как речь записали на видео и предоставили для использования в эфире всем телекомпаниям за стандартную плату — Жан-Пьер даже предложил мне увеличить сумму до расценок на произведения искусства, до того мощный эффект производило мое выступление, — я отправился бродить по городу.

Новости выходили только вечером, когда утихал Дьявольский Шепот. Люди, сейчас находившиеся на улице, пытавшиеся выстроить заново поломанные жизни, к началу ветра спрячутся под крыши домов, и у экранов телевизоров устроится большая часть жителей города. Более того, за речью последуют сообщения об удачном налете на Алс, о возмездии.

Моя вечерняя прогулка отчасти позволила вблизи оценить нанесенный городу ущерб, а также предоставила народу возможность увидеть своего президента. После взрывов распространились слухи о моем ранении и даже смерти. Слух, по словам многих военных историков, — это опасная зараза, вирус, который разрушает здоровое тело политики. Телевизионные передачи, опровержения известий о моей смерти могут быть восприняты как чистейшей воды дезинформация, мое реальное присутствие в городе — совсем другое дело. Это лекарство для народа.

Именно по вышеобозначенной причине позже я разработал против слухов, мой персональный проект, принятый сенатом только по необходимости подчиниться прямому приказу президента: остальные политики проявили непозволительную мягкость, не признав мудрости моего решения. Но вы — вы молодое поколение, воспитывались во времена, когда закон запрещает распространение злобных и лживых слухов, которые приносят вред государственному устройству Сенара.

Вы знаете насколько лучше стала жить наша нация со дня введения закона.

Но я забегаю вперед. В тот день я выбрал открытую машину покрытую сетью совершенно прозрачного велениевого волокна в качестве защиты от внешнего воздействия — нас не так давно атаковали, и о безопасности забывать не стоило, — и поехал к главной улице. Той самой, которую не так давно переименовали, назвав в мою честь.

Был поздний вечер, и толпы людей высыпали на улицу после периода отдыха во время полуденного солнца. Поздравления! В моих глазах сверкали слезы при мысли о том, насколько крепок дух сенарцев. Настоящая сталь, которая не поддается ржавчине!…

Когда я добрался до центральной площади, народ уже знал о моем прибытии, огромная человеческая масса собралась, чтобы поприветствовать меня, поздороваться со мной. Защитная пленка не позволяла произнести речь, поэтому я только махал рукой жителям города. Почетная охрана сдерживала толпу — это все избыток энтузиазма, а не то, что иногда подразумевают наши враги. Понимаете, просто избыток энтузиазма. Мне лучше знать, я стоял там.

Потом я посетил концертный зал, бараки, центр правосудия. Охрана расчистила место, позволив мне выйти из машины и походить по обломкам здания вместе с военными строителями и спасателями. Над кучей искореженного бетона возвышался огромный кран, несколько саперов программировали промышленную фабрику на выпуск техники, которая должна была вывозить битый камень и преобразовывать его в пригодные к использованию глыбы. Меня настолько переполняли эмоции, что я, не сдержавшись, обнял какого-то младшего лейтенанта: тот момент запечатлела камера, и затем его показали в новостях. Я довольно крупный мужчина, поэтому почти скрыл от оператора маленького офицера.

Честно говоря, суматоха сильно утомляла, вычерпывала все силы, поэтому меня вскоре отвезли во вторую резиденцию; официальная могла подвергнуться нападению, оставаться там стало небезопасно, и я переехал в секретное убежище.

Позже вражеские газеты утверждали, будто семья, которая там обитала, была выселена силой под страхом тюремного заключения. Но в этом образчике контрпропаганды нет и крупицы правды. Люди только обрадовались, что могут услужить президенту. Естественно, а как же иначе. Постарайтесь представить настроение, захватившее целую нацию. Молоденькие мальчики приходили записываться в армию, желая послужить своей стране, несмотря на свои юные лета. Женщины организовывали добровольные группы поддержки, которые занимались рассылкой посланий от девушек одиноким солдатам. Проводилось огромное количество митингов и собраний в поддержку предстоящей кампании. Люди жертвовали деньги — совершенно бескорыстно, заметьте, — в военную казну, чтобы расходы на войну не повлияли на благосостояние служащих и офицеров.