Адам Робертс - Соль

Итак, я рванулся вперед, прижался к толстому пластику лобового стекла, защищавшего от ветра, пытаясь разглядеть воскресающую чистоту открытого неба, едва различимого сквозь беспорядочные крыши йаредских домов.

Глоток свежего воздуха для меня.

Теперь вы, должно быть, понимаете, почему мне хотелось как можно быстрее уехать оттуда. Я прошел в фургон: Рода Титус сидела на кровати. Синяки на шее побледнели и теперь приобрели цвет черной смородины, как будто увяли и всосались внутрь тела.

Я сел напротив нее:

— Вы хотели в Йаред, теперь мы здесь. Рядом находится вокзал Главной автострады, по ней вы можете добраться до Сенара.

Она зашевелила губами, пытаясь что-то сказать, потом остановилась. Затем, как будто с силой вырывая из себя слова, прошептала:

— Спасибо.

Я усмехнулся:

— Мне не нужны благодарности от иерарха.

Женщина вздрогнула, но ничего не ответила. Последовала пауза, медленно наполнившая комнату тишиной. Потом Рода Титус встала, надежнее подвязала пальто — наверное, чтобы никто не заметил рваную рубашку. Прошла к двери и открыла замок.

Послышался вой вихря хлорных паров. Она прижала правую руку к груди, левую — ко рту и спрыгнула наружу. Я последовал за ней и вышел из машины. Маска заняла привычное место.

Рода некоторое время стояла передо мной: было видно, как сенарка старается не дышать ртом. Крылья носа расширялись при вдохах и слипались при выдохах. Потом Рода отвела левую руку ото рта.

— Я положила соль туда после… — быстро проговорила недавняя попутчица, — после того, как вы сделали это со мной. Когда сидела около дюны, я насыпала туда целую горсть соли. Я это сделала.

Потом ее рука вернулась на свое место, подрагивание носа выдало усилия, с которыми она пыталась набрать полные легкие воздуха.

Я отвернулся и залез обратно в машину. Дверь закрылась, клубы хлора продолжали завывать снаружи, предвещая приход Шепота. Я залез в кабину, завелся, разогрел двигатель и поехал.

Воду достать оказалось довольно сложно, поэтому мне пришлось несколько дольше бродить по Йареду, чем хотелось. Я останавливался, заходил в дома, разговаривал с людьми, но им нужны были только деньги, а когда выяснялось мое алсианское происхождение, большинство йаредцев просто отворачивались и уходили.

Я приготовился приобретать все необходимые в путешествии вещи с помощью бартерного обмена, но со мной никто не желал иметь дело. Как оказалось позже, такое поведение объяснялось нарастанием напряженности в мире, появлением первых предпосылок войны между Севером и Югом.

В то время подобное отчужденное отношение вызывало только злобу. Я провел ночь, припарковавшись на окраине Йареда, и на рассвете — за полчаса до начала Шепота, когда все люди наверняка попрятались в укрытия, — подъехал к бочке с водой и наполнил свои бутыли.

На самом деле Йареде утренний Шепот не так уж свиреп, отчасти из-за земляных валов (может, все же соляных валов?), построенных Сенаром на востоке, отчасти из-за моря, окружавшего страну с других сторон. Никто не заметил, как я забрал воду, хотя у искусственного родника и остались следы моего пребывания.

К полудню мой автомобиль уже направлялся в пустынные северные местности.

Итак, мое маленькое повествование приближается к тому моменту, когда началась война.

Историки, изучающие конфликт, часто затрудняются найти в отношениях между нашими народами первопричину столкновения, так называемый казус белли. Но все мы, человечество, доподлинно знаем, что внимание нужно заострить на одном единственном факте. Война — страшная штука: хотя она и приносит славу воинам, но становится причиной многих смертей. И, как в любом случае, когда дело касается смерти, общество прежде всего должно справедливо определить виновника разжигания вражды. Именно для этого у разных народов существуют суды, и я говорю это, как высший судья Сенара.

Не может быть и тени сомнения в том, что исторические факты, как их ни интерпретируй, со всей уверенностью указывают на алсиан как на преступников. Именно они силой удерживали невинных детей, сопротивлялись законной акции по их возвращению (подтвержденной судами) с убийственной силой, а потом осуществляли террористические действия против мирных жителей нашего государства.

На каждое их злостное преступление мы, нация Сенара — за которую вы можете испытывать настоящую гордость, — отвечали со всей выдержкой и спокойствием, на которое способны. После спасения детей из лап коварных врагов мы устроили национальный праздник. И до сих пор эта дата торжественно отмечается народом, хотя я и отказался сделать ее выходным днем, потому что посчитал невосполнимым пробел в работе.