N. Merilion - Она – Пристань. Ambo Valentia

Редактор Алена Аверкина

Редактор Елена Милиенко

Корректор Татьяна Дайнеко

Иллюстратор Ксенон

Дизайнер обложки Евгения Язвенко

© N. Merilion, 2020

© Ксенон, иллюстрации, 2020

© Евгения Язвенко, дизайн обложки, 2020

ISBN 978-5-4498-6757-5

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Мы с Пересмешником затеяли нескончаемую Игру. И, пока я не понимал правил, постоянно проигрывал.

Одну за одной… Игра закончится с моей смертью…

Пересмешник тут же надевал корону и играл в короля, а я должен был ему прислуживать до следующего раунда. Исполнять все, что он попросит.

Каждый новый вопрос, на который мы не знали ответ, превращался в Игру. …все, что он попросит…

Игра начиналась ранним утром и заканчивалась, когда я без сил валился с ног. …у нее были слишком белые волосы… Только тогда я отдыхал.

Это было задолго до того, как я понял Правила.

Знание – защита. Я усвоил. И изредка стал выигрывать. …все, что он попросит…

Тогда Пересмешнику становилось нестерпимо обидно. Он не умел проигрывать и хотел отыграться каждый раз после моей победы. …не слышен в воздухе, но ощутим…

И стал мучить меня даже во сне. Мы оба страдали бессонницей и играли. …тише ты, тише…

Моя бесконечная игра с ним казалась мне такой же безвыходной, как лестница Эшера, любимая геометрическая иллюзия Мамы.

Теперь я отдыхал, только когда Пересмешник спал, а делал он это крайне редко.

…холод в моей комнате был темный…

— Пристань. Меня зовут так, — я смущенно откашлялась, рассматривая свою серую фигурку в зеркале.

— Всем привет! Меня зовут Пристань. Я из последнего поколения детей, и я рада работать на новом месте.

«Даааааа, – разочаровано протянул мой внутренний голос, — что еще можно сказать о себе? И лучше не говорить слово „рада“. Могут зачислить в преступники».

Я подошла к зеркалу вплотную. Большие серые глаза и пушистые длинные ресницы — мои фавориты, чего не скажешь об остальном. Угловатые плечи, тонкие ноги и руки, вся слишком хрупкая, почти полупрозрачная, незаметная. Меня может сломать даже один неодобрительный взгляд.

Волосы, покусанные Ножницами с нулевого этажа, чуть дотрагиваются до плеч, робко и неуверенно щекочут выпирающие ключицы. Слишком костлявая от извечного недоедания. Впрочем, как и все.

Резко прозвенел утренний городской будильник, настойчиво возвращая на место мои блуждающие мысли. Время идти в новую жизнь. Снова.

Я повязала на пояс прозрачный футляр, в котором помещалось все необходимое: мой переносной холодильный гель, наполненный обеденными шариками, и гибкий личный экран, свернутый в аккуратный рулончик. Все это можно было спокойно уместить в карман, но я любила носить футляры. Они ассоциировались у меня с дамскими сумочками из Прошлого и пока были не запрещены.

Все футляры одинаковые по размеру, форме, степени прозрачности. У нас здесь все одинаково.

Забежав в лифт, я поспешно выхватила свой утренний кофе из открывшегося окошка.

— Очередного утра и продуктивного дня, – металлическим голосом поприветствовал меня лифт. И резко ухнул вниз, моментально достигнув нулевого этажа.

«Ножницы уже вовсю работают! И кто ходит стричься в такую рань?»

Я невольно улыбнулась, приветствуя Ножницы. Это не человек. Просто робот-ножницы из парикмахерской на нулевом этаже. Но я всегда здороваюсь и желаю хорошего дня. И пусть выгляжу глупо, здороваясь то с лифтом, то с кофейным автоматом или с ножницами, зато от этих маленьких действий на душе становится чуть теплее.

Выбегаю на улицу. И глубоко вдыхаю привычный с детства аромат сгоревших колодок! Бодрит! Люблю этот технический запах. Говорят, раньше так пахло под землей: люди пользовались метро. В наше время это запах города и всего вокруг. Даже искусственные серые листья пахнут так (еще совсем маленькой я тайком нюхала их в надежде обнаружить что-то, чего не ощущала раньше – это та малость, что осталась в моей памяти из детства…).