Виталий Сертаков - Симулятор. Задача - выжить

Зиновий что-то крикнул. Изо рта Гали хлынула кровь, мужская рубаха на груди вздулась, пропуская что-то черное, вертлявое, а еще миг спустя...

Женщина начала разваливаться на две неровные части.

Какой-то другой кабель, не тот, что убил бабушку, подкрался к Галочке снизу. Вероятно, пролез через оконце подвала и, как удав, напал молниеносно. Он воткнулся в спину, вышел спереди, весь в ошметках красного мяса, а дальше начал пилить Галю сверху вниз. Галка качалась, но не падала. Слезавшая лоскутами рубаха упала, мелькнули торчащие ребра и что-то сине-желтое, похожее на клубок червей.

Человека пилили пополам, а мы ничем не могли помочь.

— Назад! — истошно завопил Нильс, они с Валентином разом выстрелили.

Я вначале не разобрала, куда они стреляют. Из под каменного забора к нам тянулась проволока. Потрескавшаяся земля внезапно заходила ходуном, вспучилась, пропуская сквозь себя металл. Тут же стало ясно, что это совсем не проволока, а приличный кусок сетки рабица. Наверное, с той стороны, за забором, вплотную лежал целый моток, и стоило нам приблизиться, как сверхъестественная кошмарная сила, управлявшая всем железом, отдала приказ к наступлению.

Зинка тащил меня назад, сержант ощетинился оружием. Не помню, как мы добежали до дома.

Потом Зиновий развивал свою теорию, как это произошло. На чердаке проводки не было, на чердаке наверняка было полно железа, но железа, не скрепленного между собой. Бабушка долго оставалась в безопасности, но была обречена. А Галочка своей смертью спасла остальных.

Правда, очень скоро все равно все умрут...

С утра пахнет тмином.

С тех пор, как ребята обнаружили крылатых скорпионов, мы сидим в наглухо забитом доме. А с тех пор, как полопались черные люки вокруг поселка, люди боятся выходить из дома даже «днем». Под словом «день» я подразумеваю те два с небольшим часа «старого» времени, за которые лохматое сиреневое солнце совершает полный пробег.

Что ждет ребят в Полянах, сказать сложно. Зато весьма нетрудно предсказать, что ждет всех нас, если продолжать зарываться в землю. В соседнем доме женщина сошла с ума от жажды; ее вопли разносились часа три, потом оборвались. А мы прячем глаза друг от друга. Потому что в нашей кладовке осталась вода, но никто не предложил ее соседям. По крайней мере, водки мы могли им передать. Я не осмелился озвучить такое предложение. Невзирая на ружье, меня забили бы насмерть. А сумасшедшую из соседнего дома наверняка прибили свои же, соседи. Мы делаем вид, будто не понимаем этого. Саша-Нильс храбрее меня, и дело не только в возрасте и оставшихся четырех патронах. Наверное, это не храбрость.

Это порядочность. Нильс всерьез намерен добраться до второго поворота на Сосновую, до переулка, что ведет к даче прокурора. Он обыскал поселок, живых больше нет. Но сержант вбил себе в голову, что там ждет помощи девочка...

Мы не слышим его. Мы сильно изменились. Внешне и внутренне. Несмотря на пугающие внешние изменения, я полагаю, что внутренние деформации несут воистину необратимый характер. Мы почти не разговариваем, но в вербальных коммуникациях нет нужды. Те, кто еще дышит, а на поселок набирается человек двадцать, превосходно чувствуют друг друга на расстоянии. Я подпираю спиной дверь кладовки, напротив меня Лида, растрепанная и страшная, с садовым секатором на коленях. Неделю назад Лида была дебелой толстушкой шестидесяти лет с аккуратно заколотым на затылке седым хвостиком. Теперь моя напарница встряхивает огненной гривой, она потеряла килограмм пятнадцать веса и приобрела изумительный медный цвет кожи. Она прячет ноги под длинной юбкой, сделанной из портьеры, потому что стыдится длинных пальцев. Кисти рук она тоже прячет под резиновьми желтыми перчатками. Лида сидит расслабленно, смежив веки, но не спит. Она слушает меня и всех остальных в доме.

Она нас пасет.

По диагонали от Лиды как бы дремлет бравый генерал. Вчера он выплюнул последнюю золотую коронку, а сегодня, после дежурства, собирается играть в сталкера. Он поведет Нильса на прокурорскую дачу. Шепотом он намекнул мне, что знает, где у прокурора сейф с оружием. Генералу не терпится понюхать пороху. Я знаю, зачем ему оружие. После бездарного похода в пионерлагерь остались еще две коммуны. Там вода, консервы, по слухам, у них есть автомобиль с функционирующим мотором. Якобы кто-то слышал работающий двигатель...