Олег Шовкуненко - Битва во мгле

— Официальный архив Галактического Союза. Решение Совета о применении военного контингента в составе экспедиции на Теос.

Быстродействию компьютера можно было только подивиться. Слова майора еще висели в воздухе, а распечатка официального бюллетеня уже сияла в пространстве над протонным прибором. Глаза Кристиана быстро пробежали краткую резолюцию, адаптированную к пониманию землян.

— Пятнадцатого июня две тысячи одиннадцатого года. Две тысячи четыреста семьдесят пятое заседание, утренняя сессия, -читал Жерес вслух. — Ввиду повышенной опасности научных исследований в звездном секторе CX-2476 разрешить ограниченное использование вооруженного подразделения в ходе четвертой комплексной экспедиции на планету Теос. Кандидатуры вооруженных подразделений…

Дойдя до этой строчки, Кристиан без удивления отметил чрезвычайно «широкий» выбор претендентов. В списке красовалась одна-единственная запись: «Вторая рота Второго парашютно-десантного полка. Республика Франция. Земля».

— Ну что ж, я оказался прав, — послышался голос Риньона. — Сроки совпадают примерно, зато кандидатура обозначена совершенно точно.

Пропарывая в облаках Эктегуса гигантский воздушный колодец, черная каракатица шла на посадку. Марк Грабовский стоял у окна и задумчиво созерцал ее спуск. От вида этого звездолета он испытывал сентиментальные, почти ностальгические чувства. Всего месяц назад «Трокстер» унес его с родной Земли, навсегда расколов жизнь на «до» и «после». Может, поэтому в восприятии лейтенанта корабль нэйджалов запечатлелся чем-то вроде огромного хищного орла, увлекшего скитальца Гулливера в смертельно опасное путешествие. Разница заключалась лишь в том, что Гулливер после своего полета вернулся в мир людей, а Марк, наоборот, оказался в царстве монстров.

Лейтенант перевел взгляд на двух фалийских пилотов, которые сидели за одним столом с одноглазым труем и увлеченно перебрасывали цветные фишки.

— Уж не грустите ли вы, лейтенант? — услышал Грабовский вежливый, но вместе с тем до чертиков надоевший голос. — Мы с доктором Дэей считали, что эта уютная кают-компания поможет членам экспедиции снять усталость и стресс.

— Все в порядке, дорогой профессор. — Марк постарался поглубже спрятать свою меланхолию. — Просто для землян некоторые вещи сами собой навевают раздумья. Приход и уход кораблей, шум прибоя, полет птиц — это не только реальные события. В сознании людей это еще и аллегории, несущие в себе мысли о добром и вечном, о прошлом и будущем, о добре и зле.

Торн понимающе кивнул. Следуя примеру Марка, профессор уставился в окно. Они молчали до тех пор, пока огромные опоры «Трокстера» не коснулись поверхности планеты.

— Ну как, что-нибудь возвышенное пришло в голову? — поинтересовался Грабовский. — Н-да… — протяжно произнес Торн. — Я только сейчас до конца осознал, что наши хранилища недостаточно велики для того, чтобы принять весь груз с «Трокстера». Придется задействовать часть жилых помещений.

— Для первого раза потянет, — рассмеялся Марк. — Пойдемте что-нибудь выпьем, и вы расскажете о последних новостях. Ведь из-за постоянной штурмовщины мы не виделись почти неделю.

— У меня не так много свободного времени, — вздохнул Торн, — а кроме того, вы же знаете, что ничего горячительного я не пью.

— А как насчет натурального апельсинового сока со льдом? — Марк знал слабое место профессора. — Согласно моим агентурным данным, несколько бутылок этого восхитительного напитка еще дожили до сегодняшнего дня. — Лейтенант с удовольствием заметил, как профессор проглотил слюну.

— Я сомневаюсь, что это правда. Более десяти дней я не могу получить ни одной порции этого божественного дара Земли. Однако, — в глазах Торна блеснула надежда, — почему не дать передохнуть ногам в компании хорошего знакомого.

— Идемте, — Грабовский взял инициативу в свои руки, — вон там очень удобный столик. То, что Марк назвал столиком, в действительности являлось использованным контейнером из-под ракетного топлива. После некоторого дизайнерского вмешательства двойной бронированный корпус дополнила элегантная пластиковая поверхность, вполне пригодная для размещения стаканов.

Добравшись до заветного пристанища, Марк развалился на одном из жестких стульев и жестом пригласил Торна сделать то же самое. Сиденье, прямо сказать,не вызывало ощущения комфорта. Спинка поддерживала скорее голову, чем позвоночник, а сдавленная со всех сторон задница то и дело норовила юркнуть в широкое отверстие для хвоста. Но, памятуя золотое правило «лучше плохо сидеть, чем хорошо стоять», собеседники ни словом не обмолвились о комфортабельности фалийской мебели.