Олег Шовкуненко - Битва во мгле

— Предыдущая часть твоей речи мне понравилась больше, — буркнул Марк. — Если честно, то это не Дэя оказалась в моей постели, а я в ее. И это не я ее трахнул, а она меня. — Грабовский устремил взгляд на экран, где с бешеной скоростью неслись грязно-желтые облака Эктегуса. — Не думай, что темные мысли не приходили мне в голову и я не задавал себе те же вопросы. Однако моя привязанность к ней растет день ото дня, и с этим я ничего не могу поделать.

«Бедный Марк! Угораздило же его втрескаться именно сейчас. Самое интересное, что я недалеко ушел от него. Луиза, ее лицо и тело, приходят ко мне во снах почти каждую ночь».

Чтобы окончательно не раскиснуть, Строгов произнес:

— Мы наемники, причем на очень вредной работе. В связи с этим мой совет будет очень прост: бери от жизни все, что возможно, а проблемы оставь до победы. И у тебя, и у Дэи полно шансов навечно остаться на Теосе. Так что наслаждайтесь любовью, пока можете. Через месяц-другой начнется бойня. Уцелеем — разберемся в отношениях. Если нет — проблема будет снята.

— Умеешь ты успокоить! — Мысли о драке вернули Марка к действительности. — Доля истины в твоих доводах, конечно, есть, хотя…

Грабовский хотел добавить еще что-то, когда его глаза натолкнулись на взгляд Дюваля. Старый сержант с интересом взирал на молодого офицера.

— Все слышал?

— Прости, Марк, не мог же я заткнуть уши, — в голосе Симона звучали только дружелюбные нотки.

Грабовский примирительно кивнул, понимая всю нелепость любых обвинений. Дюваль расценил это как приглашение в беседу. Поднявшись со своего места, он подошел к лейтенантам.

— Разрешите присесть? — на всякий случай осведомился сержант.

— Валяй. Теперь выслушаем мнение старшего поколения. — Марк указал на соседнее кресло.

— Не собираюсь давать никаких советов. Ты уже большой мальчик и разберешься во всем сам. — Было заметно, что Симон избегает острых углов и просто хочет почесать языком. — Я тут пару дней назад разговорился с нашим чернокожим профессором. Могу рассказать кое-что интересненькое о лурийцах.

«Эта тема не могла возникнуть на пустом месте, — подумал Николай. — Дэя — единственная представительница Лура, которую видели земляне, а значит, повышенный интерес к луриицам равносилен вниманию к ней лично».

Это понял и Марк.

— Ну, кое-что интересненькое о лурийцах мы знаем и сами, — не очень приветливо отрезал он.

— И то, что у твоей красавицы бомба в груди, тоже?

— Что за бомба? — Друзья непонимающе уставились на Симона.

Дюваль был явно доволен эффектом, который произвела его новость.

— Насчет бомбы это я, конечно, загнул, но миниатюрный термоядерный источник питания действительно подшит где-то в ее роскошном боку.

— Это как-то связано с орнаментом на ее теле? — Неотягощенный любовной горячкой мозг Строгова сработал первым.

— Попал в точку. Торн поведал, что лурийцы подвинуты на всяких эстетических эффектах. В давние времена представительниц прекрасного пола расписывали красками, а появление пластической хирургии подсказало новый подход к старой теме. Под кожу имплантируют тысячи мягких светящихся кристаллов, которые контролируются микрочипом в мозге. В зависимости от эмоций владелицы компьютерчик задает цвет и вид узора. Существуют миллионы комбинаций, так что даже сама женщина не может предположить, как засияют ее сиськи в следующее мгновение.

— Да, ничего не скажешь, красота требует жертв.

— Не только красота, но и социальное положение. — Симон закинул ногу на ногу с видом крупного знатока. — Чем выше уровень женщины в иерархии Лура, тем круче она расписана. Во как!

— Просто, удобно и практично, — сделал вывод Строгов. — Для поиска подходящей партии лурийским холостякам сэкономили массу времени. Слушай, Марк, тебе подфартило. Дэя-то, наверное, принцесса?

Вопрос остался без ответа. Корпус корабля сотряс сильный удар, после чего гул посадочных двигателей стал таять, как горное эхо.

— Все, приехали! Теперь вам, господа лейтенанты, будет не до любовных историй, — подал голос Дюваль, поднимаясь со своего места. — Начинается настоящая работа.

После замкнутого пространства корабля окружающий мир казался безграничным и необычайно ярким. Флаер несся над каменистой пустыней, которая простиралась до самого горизонта. Плотная завеса облаков надежно скрывала местное светило, отсекая большую часть его спектра. Из-за этого все вокруг переполняли желто-коричневые оттенки, а тени казались бурыми размытыми пятнами. Жизнь была чужда каменному миру. Ее семена, возможно, и проникали на Эктегус, но всходов так и не дали. Флора и фауна остались на одноклеточном уровне, похоронив всякое стремление к эволюции.