Олег Шовкуненко - Битва во мгле

Очевидно, мысли сержанта передались и остальным. На лицах десантников исчезли улыбки. По безмолвному согласию, ощущения Фалека тут же причислили к разряду фактов стратегического значения.

— Ну, раз все поддерживают этот план, мне не остается ничего другого, как согласиться, — Грегуар Лафорт оказался припертым к стенке.

— Придется, господин капитан, если, конечно, у вас нет предложений получше.

Уж теперь и не знаю, — отвечая на вопрос инженер-лейтенанта, Лафорт призадумался. — До этого момента я не думал об отступлении.

«Интересно, почему это тыловики никогда не думают об отступлении? — Тьюри прищурил один глаз и стал внимательно изучать физиономию нового командира. — Наверное, боязнь показаться трусом перевешивает в них все остальное, даже здравый смысл».

Мишель вспомнил свои первые шаги в армии. Его карьера началась с интендантского взвода, солдаты в котором весьма отдаленно представляли себе премудрости военного искусства. Зато на маневрах, когда им все-таки удавалось подержаться за винтовки, парни превращались в настоящих коммандос. Круче их были только тигры в зоопарке. Поддавшись воспоминаниям, сержант расплылся в дурацкой улыбке, которая не осталась незамеченной. Лафорт принял ее на свой счет и вспылил:

— Отступая сейчас, мы теряем фактор неожиданности. Даем противнику возможность подготовиться и перегруппироваться. Кто знает, представится ли еще раз шанс ворваться в город?

— А кто сказал, что этот шанс у нас есть? — Ринь-он словно вылил на капитана ушат холодной воды. — Разве мы знаем, как отключить защитное поле и где проломить городскую стену?

— Используя излучатели «Сахая-47», мы можем пробить брешь в любом месте, где только пожелаем, — не сдавался Лафорт.

— И вперед! В огонь, в пламя менее чем с сотней солдат? — Старшина Готье скривил страшную рожу. — Полное дерьмо!

— Но рано или поздно этот прорыв мы будем обязаны совершить! Почему не сейчас, когда для него самый благоприятный момент?

— А зачем? — так долго молчавший Фельтон задал простой и наивный вопрос.

— Как — зачем? — Лафорт непонимающе посмотрел на инженер-лейтенанта.

— А вот так, зачем? Мы прибыли сюда не для штурма города, а для тихой разведки. — Пьер поднялся на ноги. — Когда харририанин очухается и даст нужные сведения, нашу миссию можно будет считать выполненной. Останется лишь доставить эти сведения Совету. Так что предлагаю забыть о наступлении и подумать о выживании.

«Самое время!» — смекнул Мишель, до слуха которого докатился звук отдаленного взрыва.

Ландшафт менялся, внося изменения в боевой порядок стальных солдат. Причудливые холмы пустыни Ядо все больше походили на рукотворные пьедесталы, изваяния с которых сорвало безжалостное время. Казалось, что обломки этих гигантских скульптур темными глыбами то тут, то там проступали сквозь толщу черного, сверкающего, как антрацит, песка. Взгляд помимо воли цеплялся за сюрреалистические каменные очертания, пытаясь отыскать в них красоту и гармонию, присущие творениям человеческих рук.

— Да, впечатляет! — Киуро обратился то ли к самому себе, то ли к своему командиру.

— Завораживает, — поддержал его Николай. — Никогда бы не подумал, что собственными ногами буду топтать поверхность настоящей звезды, пусть даже потухшей.

— А эти скалы напоминают застывшие протуберанцы.

— Эти? Ну, нет! — Лейтенант скептически оценил базальтовые нагромождения. — До протуберанцев они не дотянули. Это скорей крохотные пузыри, которыми Агава ознаменовала свой последний горячий вздох.

— Интересно, а когда это было?

— Сотню миллионов лет назад, я так думаю. Если хочешь, осведомись у слита. — Напоминание о компьютере оторвало Строгова от созерцания окрестных пейзажей. — Намимото, как у нас с ориентирами? Мы, случайно, не плутаем?

— Никак нет, господин лейтенант. Идем в соответствии с картой и звездной навигацией. До Ульфа, — Киуро сделал паузу, ожидая последние данные, — восемьдесят семь километров.

— Хорошо. Через десяток километров запускай все анализирующие системы. Важной может оказаться любая мелочь: от изменения химического состава воздуха до колебаний температуры. И помни, теперь с каждым шагом наши жизни стоят все меньше и меньше. Смотри, не сведи их стоимость к нулю.

— 41-й, 41-й, ответьте «Сицилийцу», — голос Манзони был едва слышен и постоянно тонул в подозрительно воющих помехах.

— Говори, Риккардо. Что случилось?